Какой стыд – подглядывать! Как тогда, на Тверской, когда она пряталась у двери гостиной… Лив замерла – она не могла отвести глаз… Прошла ещё минута и ещё одна… Купальщик вышел на берег. Солнце, только что вставшее над горизонтом, светило ему в спину, и обведенная сверкающим контуром мощная фигура походила на статую. Да, точно, статую из Летнего сада. Там у мраморного героя, подхватившего на руки испуганную красавицу, плечи так же стекали в красивый треугольник. Александр нагнулся за одеждой. Сильные мышцы его спины напряглись, и Лив поняла, что права. Он был точной копией того мраморного воина. Как называлась та скульптура? Вроде «Похищение Вирсавии». Да, именно так.

Лив приросла к месту. Где-то внутри проклюнулся, а потом разгорелся, заполыхал жарким костром жидкий огонь. Крепко зажав грудь рукой, Лив старалась унять частый стук сердца. Дыхание её сбивалось. Ей так захотелось прижаться к ещё влажной груди своего Алекса! Она шагнула вперёд и тут же шарахнулась обратно. Что она делает? Куда бежит? Ещё минута – и её обнаружат.

Лив кинулась обратно. Туфли без задников тут же слетели с ног, и она бросилась их подбирать, а пока обувалась, услышала дробь шагов – Александр бегом взбирался по тропинке. Лив уже не успевала скрыться. В туннель! И сделать вид, что собралась купаться.

Она успела пройти совсем чуть-чуть, когда высокая фигура заслонила свет и в туннеле показался Александр. Он с разбегу налетел на Лив. Она покачнулась, но сильные руки удержали её.

Как же хорошо прижиматься к его груди!.. Всё, передуманное за ночь, мгновенно забылось. Лив любила этого человека и больше не могла с собой бороться. Полутьма туннеля объединяла их. Дарила тайну. Шептала, что сейчас можно всё… И когда Александр наклонился и, легко приподняв подбородок Лив, поцеловал её в губы, она растворилась в этом поцелуе. Расплавилась. Перетекла в мужчину. Теперь у них на двоих было одно сердце и одна полная любви душа…

Александр теснее прижал Лив к себе. Его пальцы скользнули под кружева сорочки, сжали сосок, а в её живот уперлась восставшая плоть. Лив мгновенно отрезвела. Вот он – её ночной кошмар! Воплотился в жизнь. Александр решил, что она неспроста заявилась к нему полуголой.

– Нет, отпустите меня, – взмолилась Лив. – Вы не так поняли – это просто случайность, я шла купаться, не зная, что вы здесь.

– Это ты не так поняла. Я люблю тебя – а всё остальное не имеет значения!

Александр отпустил Лив, но, сделав пару шагов, вновь заступил дорогу.

– Дорогая, послушай. Умоляю, – голос его пробила хрипотца страсти. – Я объехал полмира, разыскивая тебя. Мне не нужен никто на свете, и я с радостью отдам всё, что имею, за одно лишь право быть рядом с тобой. Я увезу тебя в свой замок, это сказочное место. Мы будем счастливы, обещаю!

Лив не верила своим ушам. Её кумир признавался в любви! То, о чём она так мечтала два года назад, стало явью. Вот только почему так хочется плакать?.. Неужели она сама всё разрушила?.. Нужно было подождать – и счастье нашло бы её, а теперь на одной чаше весов лежала любовь, а на другой – жизнь Гвидо. Лив отшатнулась. Напомнила:

– Я замужем…

– Но твой муж – пират, ты не можешь любить такого человека… Я! Я люблю тебя! И хочу положить жизнь к твоим ногам.

– Я маркиза ди Мармо и сама выбрала свой путь. – Лив почти шептала, губы не слушались её. – Может, я поступила неосторожно, но тогда этот брак показался мне отдушиной, лучом света во тьме. Теперь ничего уже не изменишь. Я буду верна обету…

– А как же я? Что делать мне?

– Вы пробудете здесь несколько дней, а потом уедете домой.

– Один? Без тебя?..

– Да, я останусь здесь, с моей семьёй, – уже твёрже подтвердила Лив. – Пропустите меня, я не хочу, чтобы слуги проснулись и увидели меня полуодетой.

– Конечно, вы правы. – Александр вновь перешёл на «вы».

Он пропустил Лив вперёд, а сам двинулся следом. Они молча поднялись по тропинке до кипарисовой аллеи.

– Подождите минутку, я привёз шкатулку с вашими драгоценностями. Я сейчас вынесу её.

Но Лив больше не могла оставаться с ним рядом.

– Потом как-нибудь… – отмахнулась она и, не оборачиваясь, прибавила шагу.

Только миновав гостевой дом, она поняла, что осталась в одиночестве, её спутник не пошёл дальше. Он смирился. Что ж, это было справедливо и правильно: Александр уедет, а она останется здесь – на острове Мармо.

Дворец Мармо оказался настоящим шедевром. И это Александру страшно не нравилось. Ему во всём здесь мерещилась фальшь. Как могла его маленькая кузина стать своей в этих огромных, полных резного мрамора и изящных фресок залах? Всё здесь дышало южной негой, и русская графиня из заснеженной Москвы казалась существом чужеродным. Идущая рядом с Александром герцогиня Оливарес непрерывно щебетала, повествуя об истории поместья, но он слушал вполуха. Ни парк, ни дворец ему не нравились, и, хотя князь был достаточно самокритичен и понимал, что его грызёт банальная ревность, но от этого понимания легче не становилось.

– Старую часть дворца только подновили: отполировали мрамор, отреставрировали настенную роспись, – распиналась Каэтана, как будто и не замечая угрюмого молчания своего спутника, – зато в боковых крыльях всё сделали заново. Там теперь при каждой спальне есть ванная комната. Под новую мебель, привезённую из Франции, пришлось фрахтовать целый корабль, так её было много. Зато теперь Лив живёт очень удобно, ну а маркизу ничего другого и не нужно.

– У него в жизни нет других интересов? – Александр понадеялся, что собеседница не услышит его сарказма.

– Его жизнь принадлежит жене, – серьёзно ответила Каэтана. Похоже, что иронию она всё-таки оценила, раз не постеснялась добавить: – Вы молоды и здоровы, вам не понять человека, который знает, что каждый день может стать для него последним. Вы только представьте себе его полную тоски и бесплодных сожалений жизнь! И вдруг – появляется Лив, приносит заботу и нежность. Я думаю, что сейчас Гвидо любит её больше жизни.

Они свернули в южное крыло дворца, и герцогиня уверенно повела Александра налево – в распахнутые двери большой двухсветной гостиной. Мебель красного дерева, жемчужный шёлк на стенах, люстры и зеркала в пышных позолоченных рамах выглядели новыми, и только картины – на взгляд Александра, кисти Тициана – напоминали, что хозяева принадлежат к старинному итальянскому роду. В дальнем углу комнаты, под витражами оконного эркера в кресле сидел мужчина. Очень худой и бледный. Руки его торчали из рукавов, словно две плети, а ноги высохли до размеров детских. На аскетичном горбоносом лице жили лишь яркие глаза. Светло-карие. Похожие… очень похожие… точно такие же, как у самого Александра.

Больной шевельнул пальцами, и красивый молодой слуга покатил кресло навстречу гостям. Маркиз радушно улыбнулся, и стало понятно, что на самом деле он ещё молод.

– Рад видеть вас, дорогая Каэтана. Добро пожаловать в наш дом, месье! – Маркиз говорил по-французски. Голос его оказался звучным и сильным – настоящим контрастом к физической немощи. – Вы даже не представляете, как меня обрадовало известие, что вы – родственник моей жены.