и в глазах роялистов не могло отменить акт парламента, учреждавший молитвенник. Верность литургии стала частью преданности короне.

Предписание не вводилось принудительно. Привезя обезглавленное тело короля Карла I для захоронения в церковь Святого Георгия в Виндзоре, плакальщики спросили у епископа Джаксона, сможет ли тот прочитать погребальную службу по молитвеннику, но управляющий замком заявил, что предписание остается единственно разрешенной формой. Однако в частных часовнях и в гостиных новое духовенство и священники продолжали использовать новую литургию. Дочь Оливера Кромвеля Мария вышла замуж в соответствии с этим обрядом.

Некоторые из ушедших в отставку епископов продолжали мирно посвящать в духовный сан в своих убежищах. Приходские священники обходили закон, произнося книгу по памяти, вставляя незначительные переделки или обрамляя собственные литургии материалами из книги.

Жесткие англиканцы верили, что все эти манипуляции с текстом литургии так же незаконны, как и использование «Указаний», но не пытались устроить подпольную церковь. Выйдя в отставку и поселившись в родных местах, Джаксон занялся охотой на лис, Рена заключили в Тауэр. Браунинг за семнадцать лет ни разу не посетил свою эпархию в Эссексе.

Даппа заявлял: «Я оберегаю себя и, подобно черепахе, не стану выходить из своей скорлупы». Епископы помнили дни войны и казнь Лауда, предпочитая храбрости пассивное неприятие. Известны и другие истории, о том, как пожилой епископ Мортон ответил путешественнику, спросившему его имя: «Я — старик, епископ Дарема, отвергающий все ваши постановления». Выжившие епископы редко проявляли сдержанность или находили возможным действовать подобным образом.

В комитет парламента выбрали порядка 3000 священников. В начале XVIII века доктор Джон Уолкер составил мартиролог, озаглавленный «Страдания духовенства», где, проявляя огромное трудолюбие и приводя большой материал, определяет число лишенных собственности (выселенных) священников примерно в 10 000 человек, так что оказывается, будто из всех ответвлений англиканской церкви только епископалианцы проявили достаточную стойкость во время преследований. Подсчет основывается на утверждении, что епископалианцы преобладали как в 1645 году, так и после 1662 года, что не является верным. Почти две трети приходов в англиканской церкви не были затронуты епископальными переменами.

Однако в отставках на лондонских улицах и в английской сельской местности, в ссылках в Париж и в Гаагу жесткая епископальная школа отожествлялась с королевским делом. Юный король Карл порождал уныние и колебания, вступая в переговоры с шотландскими пресвитерианцами, и даже в одном случае подписал Ковенант.

Однако после 1653 года колеблющихся больше не осталось. Дела короля стали делами англиканской церкви, дела англиканской церкви входили в число деяний короля. Под «англиканской церковью» подразумевали молитвенник и политику епископов, священников и дьяконов.

Высокомерные эсквайры, которые в 1641 году ненавидели епископов как пуритане, теперь с надеждой смотрели на их возрождение вместе с возвращением короля. Подавление оказалось слишком терпимым, чтобы уничтожить школу Лауда, но достаточно надоедливым, чтобы обновить понятие «пуританин», придав ему более одиозный смысл.

«Я, — писал мягкотелый Санкрофт, — смотрю на эти проклятые пуританские фракции как на руины самой славной церкви на земле!»

Пресвитерианцы могли возмущаться казнью короля, могли хотеть Карла II. Им могли не нравиться индепенденты и правительство Кромвеля, но они открыли шлюзы революции и в глазах жестких роялистов оказались брошенными вместе с Кромвелем в адский котел, то есть обречены на вечные муки.

Впервые в истории Реформации английские протестантские священники теперь отказывались от причастия в реформированных церквях Европы. Изгнанники епископалианцы не совсем соглашались с тем, когда Джон Козин доказывал, что причащение с гугенотами законно. Однако он оставался в одиночестве.

Гугеноты имели пресвитерии, само имя плохо звучало, и гугенотские пастыри отталкивающе симпатизировали пуританскому режиму Англии, явно прощая «безбожников», которые разрушили старую англиканскую церковь.

Реставрация монархии и возвращение Карла II в 1660 году привело к возвращению требника и епископов. Но, несмотря на эти важные шаги, оказалось невозможно вернуться к церкви, существовавшей перед гражданскими войнами.

Во-первых, восстановили церковь образца 1641 года, но не 1640-го. Не возродили Звездную палату и Высшую комиссию. Высшая комиссия являлась английской формой лютеранской консистории, духовным судом, через который успешно проявлялась супрематия королевской власти. Никакой адекватной замены ему так и не нашли.

В результате возникла непреднамеренная лакуна. Кромвель оставил более разнообразную английскую религию, так что больше ее нельзя было ограничить механически или дисциплинарно. Разнообразие мнений и практик внутри англиканской церкви впоследствии стало неуклонно расширяться.

Во-вторых, религиозный раскол оказался глубже. Во времена Кромвеля высшие священнослужители поднялись выше, пуритане оказывали более решительное сопротивление епископам и требнику. Неприсоединение к английской церкви (нонконформизм) впредь стал постоянной составляющей национальной жизни.

В-третьих, правители английской церкви оказались более консервативными, чем когда-либо. Кальвинисты выступали за реформы и потерпели крах. Благодаря их неудаче оказывалось сложным реформировать что-либо, ибо реформаторы принимали в штыки средневековые традиции, сохранившиеся в Англии вплоть до XIX века и в дальнейшем.

Именно пуритане заявляли, что королева Елизавета подмела в церкви Англии и оставила пыль за дверью. Гражданская война освятила даже пыль. Их необычный консерватизм в полной мере отразился в молитвеннике. Сначала освященный сожжением его главного автора и мучениками времени правления Марии Тюдор, затем ростом «божественных» объединений, он получил от «законодательного» запрещения только дополнительную святость.

Теперь молитвенник стал частью конституции, демонстрировавшей верность короне, законности. Так стало труднее проводить изменения в ее содержании, которые оказывались необходимыми, чтобы облегчить сознание пуритан или позже приспособить религиозное рвение к нуждам новых поколений.

Совсем недавно протестантские церкви снова разделились. Когда Цвингли разошелся с Лютером, протестанты разделились на лютеран и реформированных. Однако, несмотря на рост политического влияния лютеранской Скандинавии, реформированные церкви захватили инициативу, и в конце 1620 года многим показалось возможным, что Англии можно достичь гармоничного союза с реформированными церквями.

Крушение пуританского учения в Англии покончило со всеми надеждами. Реформистское духовенство впредь столкнулось с критицизмом не только со стороны немцев Северной Германии, но и мощного объединения высшего англиканского духовенства. В то время как небольшие группы английских нонконформистов и усилившиеся за Атлантикой конгрегационалисты и баптисты отказались принять политику Кальвина.

Английские гражданские войны имели значение не только для истории эволюции религии в Англии и Шотландии. Они повлияли на все последующие поколения протестантской Реформации.

Часть вторая

Контрреформация

Глава 8

Контрреформация

КАТОЛИЧЕСКАЯ РЕФОРМАЦИЯ

Понятие «Контрреформация» обозначает начатую католической церковью борьбу с протестантизмом. Политически Контрреформация являлась объединением всех католических сил, готовых выступить в крестовый поход против новых протестантских государств. Но истинный смысл этого движения заключался в том, что борьба с протестантизмом должна была способствовать активизации реформистских движений внутри самой католической церкви.

Однако ничего подобного не произошло.