Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это тот, который послезавтра? — уточнила я, прекрасно понимая, что вопрос задаю риторический.
— Именно этот, — кивнул он. — И предупреждая вашу истерику, сообщаю: ваше платье уже готово. Как и туфельки к нему.
«У Сатана! Со всех сторон, сволочь предусмотрительная, обложил! Ведь, наверняка, и то и другое заговоренное!», — думала я, благодарно улыбаясь. И дабы хоть самую малость, но оставить-таки слово за собой, ну и заодно, естественно, разведать ближайшие планы противника, добавила сладким голосом: — Так, а зачем же тогда до послезавтра откладывать? Может, назначим нашу помолвку уже на сегодняшний вечер?
— Ничто не сделало бы меня более счастливым, невеста моя, — склонился Сатана передо мной в галантном поклоне. — Но я дал вам обещание и я должен хотя бы попытаться выполнить его.
«Разумеется, должен, — мысленно хмыкнула я. — Потому что ты хочешь, змей лукавый, быть уверен, что мне ничто не помешает прикончить моего супруга». Вслух я, естественно, озвучила совершенно другое: — Ах, — мечтательно закатив глаза, восхищенно выдохнула я. — Как же это благородно с вашей стороны, жених мой!
Едва я договорила, как дверь сеней распахнулась, и в неё дружной гурьбой вломились все мои домашние.
Дабы избежать неловкой паузы, я тут же счастливым голосом известила их о том, что ровно через три дня все они приглашены на бал по случаю нашей с Сатаной помолвки. Сообщая это, я старательно и многозначительно делала большие глаза, которые должны были подсказать Маркизе и планетятам, что новость эта для них радостная и долгожданная.
Домашние мои оказались понятливыми. Они, кстати, не просто обрадовались, а на радостях, всей гурьбой кинулись обнимать будущего родственничка. И в таком избытке у них оказалось радостных чувств, что помяли, вернее, обнимали они Его Адовство, так, что, подозреваю, не выдержали все его двенадцать пар рёбер.
В общем, от моего гостеприимства и любвеобильности моих домашних Сатана бежал даже с ещё большей скоростью, чем несколько дней назад его агенты от наших с Маркизой злонамеренной враждебности и злокозненной неприветливости.
Нащупав на груди драгоценный, во всех смыслах, подарочек, проводила сверкающие пятки Его Адовства задумчиво-озабоченным взглядом. И меня вдруг осенило. Так вот же оно решение!
Глава 26
Три дня спустя. Пятница. За час до полудня. За шесть часов до судьбоносного приёма по поводу нашей с Его Адовством фиктивной помолвки.
— Ну наконец-то! Я уже измаялась вся! — воскликнула я, увидев вывалившуюся в облаке сажи из печи и приземлившуюся на пятую точку на полу моей горницы Варвару.
Врагиня, с которой при посредничестве Яги Пантелеевны и Василисы Премудрой было заключено обоюдовыгодное соглашение, обдала меня мрачным взглядом и ядовито заметила: — Так не маяться надо было, а дело полезное делать, например, перинку на пол постелить для долгожданных-то гостей, чтоб им мягко было!
— Да я бы, легко, — примирительно заметила я, изображая гостеприимную хозяйку. — Однако, видишь ли, до тебя никто не жаловался…
Мои слова тут же подтвердили весело хихикающие Яга Пантелеевна и Василиса Премудрая, приземлившиеся по обе стороны от Варвары.
— Аха-ха-ха! — вытирала слёзы радости Василиса Премудрая. — А я уже и забыла, как это здорово прокатиться через твой портал, Ягушка!
— И не говори, подруга! Словно тысячу, нет две, нет три… Короче, очень много тысяч лет с плеч долой! — расплылась в счастливой улыбке Яга Пантелеевна.
— Мама, тётка Яга, так это, потому что вам молодость захотелось вспомнить, мне пришлось в печь нырять да в золе купаться? И я уже молчу о своём совсем не мягком приземлении! — капризно поинтересовалась Варвара.
— Ну во-первых, не молчишь! — раздраженно заметила я. — А во-вторых…
— Да, кто ж тебе доктор, что приземлившись на собственное мягкое место, тебе совсем не мягко?! — оскорбилась Яга Пантелеевна, являющаяся дизайнером и конструктором аттракциона «горнило печи — мягкое место».
— Вот именно! — поддакнула я и хихикнула. — Кто тебе доктор?! И, кроме того, и кстати я тебе об этом уже говорила, — многозначительно добавила я, — ты здесь, потому что твой любимый Сатана именно в мою избушку пришлет бальное платье и камеристок, а потом ещё и карету, дабы она доставила тебя, то есть, меня, на бал. Надеюсь теперь тебе всё понятно? И больше мне повторять не придётся?
Варвара жутко раздражала меня, но без её участия, к сожалению, было никак не обойтись. Ведь она была единственная, кто, если не любил по-настоящему, но, по крайней мере, думал, что любит Его Адовство.
— Учитывая то, что я тебе не просто помогаю, могла бы быть и повежливее, — капризно заметила девица.
— Ты помогаешь мне, потому что это самый верный способ избавиться от меня! — парировала я.
— Ну что же вы, девочки, не ссорьтесь, — примирительно обратилась к нам Василиса Премудрая, — давайте лучше к ритуалу готовиться. — Ритуал переселения душ, конечно, лучше производить на новолуние, а ещё лучше в момент на солнечное затмение, но в нашем случае выбирать не приходится, поэтому от всех нас потребуется полная концентрация и взаимопонимание! — последнее слово Василиса произнесла с подчёркнутым нажимом, сверля при этом взглядом свою дочь.
Та, надо отметить, долго держалась, но всё же послушно кивнула, подчиняясь воле матери.
— Яга, можешь приступать, — кивнула она своей подруге.
Старая ведьма щёлкнула пальцами и я и Варвара оказались заключенными каждая в свой собственный огненный магический круг. — Повторяйте за мной, вкладывая в каждое слово всю свою душу! — скомандовала она. — Если хотите, конечно же, чтобы обмен телами между вами всё-таки состоялся.
Очень нелегкое и к тому же крайне неприятное это, должна я вам сказать, дело — меняться с кем-то телами. Однако в моём случае, совершенно необходимое, если я хотела в ближайшее время вернуться домой вместе с Раулем. Поэтому стояла я в своём огненном круге и от всего сердца желала, больше всего на свете желала — переселения своей души в тело Варвары. И одновременно надеялась, что влюблённости Варвары в Его Адовство хватит на то, чтобы желать этого же так же страстно, как и я.
И ещё я… молилась, призывая удачу. Молилась потому что рисковала превратиться в неприкаянно блуждающую душу. Нет, рисковала я не прямо в ту самую минуту. И нет, Варвара не рисковала вместе со мной. Её душа, и в этом у меня не было ни единого сомнения, ровно в полночь, то есть через двенадцать часов, вернётся в
