– Такую грязь на свежевымытые полы? – возмутиласьКапитолина. – Тащите во двор и от души поработайте вениками, лентяи! – Но он влифт не входит!

– На руках спускайте, пешком. Разве трудно? Лева за одинкрай, ты, Лампа, за другой и вперед, с песней.

Вы пробовали спорить с катком, разравнивающим свежийасфальт? Вот и я не решилась пререкаться с разъяренной Капой. Мы с Левойпокорно потащили неподъемный палас вниз. Где-то через пять минут я, шедшаясзади, услышала характерные звуки, цок, цок, шлеп… Цок, цок, шлеп.

– Погоди, Лева!

Мужик покорно замер, мы обернулись. По ступенькаммеланхолично топала Люся, очевидно, решившая прогуляться.

– Постой-ка тут, – попросила я, – отведу вараниху домой.

– Да фиг с ней, – вздохнул Лева, – пусть лишний раз выйдет.Она тебе мешает?

– Нет, конечно.

– А мне тем более.

И мы продолжили путь, сопровождаемые ящерицей. На пятомэтаже я поняла, что у меня сейчас оторвутся руки, на четвертом спинапревратилась в сплошную боль, на третьем Лева со вздохом сообщил:

– Извини, больше не могу, все, конец.

– Я тоже не способна передвигаться.

– И что делать?

– Давай бросим его тут, и дело с концом, – смалодушничала я.

– Не получится, – горестно сказал Лева, – не надо нам былоего вообще из квартиры выносить. Подумаешь, грязный! Задернуть шторы, и невидно ничего. Слишком уж Капа аккуратная.

Мы сели на палас и закурили. Вдруг Лева подскочил.

– Во!

– Что? – удивилась я.

– Гениальная идея!

– Какая?

– Видишь мусоропровод?

– Ну и что?

– Сейчас впихнем в него паласик, сам вниз и свалится!

– Здорово, – заорала я, – чтоб тебе раньше додуматься –сколько мучились?

Сказано – сделано. Сначала мы сняли огромный железный ковш,куда полагается высыпать мусор. Потом, без особых трудностей впихнули в зияющееотверстие ковер.

– Ну как? – спросила я, вытирая потный лоб. – Едет?

– Нет, – пробормотал Лева, – застрял. Сейчас я егоподтолкну.

Пару раз он пихнул палас, но без результата.

– Чего случилось? – недоумевал он, склоняясь над разверстойжелезной трубой. – Что его держит? Большая-то часть ушла. А-а-а, понятно, вижу,где зацепилось…

С этими словами, он почти влез в трубу, крякнул… И тутпроизошло невероятное… С ужасающим уханьем, свернутый в трубку палас наконец-торухнул вниз, потом раздался крик, и лестничная клетка опустела. Очевидно, Левазабыл выпустить ковер из рук и вместе с ним понесся в подвал.

– А-а-а! – долетело снизу.

Забыв про ковш и Люсю, я рванулась по лестнице туда, гдестояли мусорные бачки. Но ноги плохо повиновались, подламываясь в коленях.Когда я доплюхала до второго этажа, сверху послышался странный то ли взвизг, толи всхрап, и в трубе прошуршало что-то, явно большое и тяжелое.

Чувствуя себя на грани обморока, я ухватилась за перила.Положение становилось угрожающим. Даже если Лева и остался жив, то сейчас емуна голову свалилось нечто, похожее на чемодан, набитый кирпичами.

Добравшись до подвала, я обнаружила там на полу гору мусораи штук десять наполненных бачков. Из отверстия торчал конец ковра.

– Лева, – заорала я, – ты жив?

– Вроде да, – донеслось из-за стены.

Я села прямо в груду объедков. Слава богу.

– Вынь меня скорей отсюда, – взмолился Лева, – тут жутковоняет.

– Сейчас, сейчас, – засуетилась я, – погоди немного.

Вцепившись в край паласа, я стала тащить его наружу, нотщетно. Моих сил явно не хватало на то, чтобы справиться с задачей.

– Ну что там? – нервничал Лева, – долго еще?

– Погоди, позову на помощь.

– Давай скорей, – чуть не плакал мужик, – мочи нет терпеть,сейчас умру от вони!

Я понеслась наверх, потом притормозила. Представляю, какойшум поднимется в доме, если я сейчас вызову спасателей. Да завтра все соседипроходу не дадут, засмеют просто. Вот уж будет что обсуждать подъезднымкумушкам. Вообще-то к нам в доме хорошо относятся. Взрослое население бегает кКате мерить давление или просто за советом, подростки используют Сережку вкачестве скорой компьютерной помощи. По три-четыре раза за вечер раздаетсязвонок, и на пороге возникает очередная взлохмаченная личность с воплем:

– Серый, будь другом, погляди, опять завис!

Мы в доме на хорошем счету. Алкоголиков у нас нет, шумныхпьянок до утра не устраиваем, всегда принимаем участие в субботниках,беспрекословно даем деньги на уборщицу, а Кирюшка и Лизавета никогда незабывают поздороваться с бабками, сидящими у подъезда. Нет, надо все сделатьтихо, иначе месяцев шесть двор станет перемывать нам кости, а потом еще десятьлет будут говорить:

– Это случилось в том году, когда Лампа сунула в мусорникковер с мужиком.

Именно так, и никак иначе, никто не поверит, что идеяпринадлежит Леве и что он сам провалился в трубу. Нет, все будут считать меня«автором» происшествия.

Я взлетела на третий этаж и позвонила в квартиру. Тут живетнаш дворник Василий, если кто и может помочь, то это он.

– Лампа? – удивился парень и зевнул. – Ну, чего стряслось?Опять часы в мусорник уронила? Не расстраивайся, ща достану.

Я улыбнулась. Действительно, был недавно такой случай.

– Твоя правда, Васенька, уронила, только не часы, другуюштучку.

– Ща вынем, не дрейфь, только перчатки возьму.

Через пять минут дворник, глядя на конец паласа, торчащегоиз стены, изумленно спросил:

– Это чего?

– Коврик.

– Как он сюда попал?

Я принялась бестолково объяснять ситуацию, но не успеладойти до сути проблемы, как Лева заорал:

– Долго мне еще тут задыхаться?

– … – подскочил Вася, – это кто?

– Лева, – робко сказала я.