– Пожалуй, нам стоит говорить потише, – оглянувшись, шепотом заметил Луций.

– Согласен с ним. – Валерий тут же кивнул и посмотрел на Рысь: – Что ты там говорил про подкоп?

– Но ты ведь верно сказал про цепи!

– Ничего, копать можно и в цепях. Вопрос – куда потом девать землю?

– А может быть, стоит захватить кого-то самим и поторговаться? – неожиданно предложил гладиатор, и его идея пришлась римлянам по вкусу.

– Так и поступим! – решительно заверил Валерий. – В конце концов, что нам терять?

Услыхав донесшийся снаружи скрип засова, он мигом притаился слева от двери. Луций немедленно встал справа. Дверь распахнулась, и в хижину с узелком в руках вошел… парнишка лет двенадцати с круглым добродушным лицом и давно нестриженными светлыми волосами.

– Принес вам поесть. – Подойдя к столу, он деловито развязал мешок, достал оттуда сыр и лепешки.

Валерий переглянулся с Луцием: а представляет ли этот мальчишка хоть какую-то ценность? Судя по всему, нет. Так на что тогда он нужен? Оба римлянина как ни в чем не бывало подошли к столу:

– Говоришь, поесть принес? Молодец, да будут милостивы к тебе боги.

А Рысь… Рысь все всматривался в парня. Ведь, кажется, это…

Мальчик и сам бросил на гладиатора быстрый взгляд и вздрогнул. И тогда Рысь узнал его – это тот самый, которому он не так давно помог бежать из деревни, спаленной центурией Теренция Капитона!

Посмотрев на гладиатора, парень смущенно улыбнулся и, казалось, хотел бы поблагодарить, да вот не решился. Впрочем, взгляд его был красноречивее всяких слов.

– Не знаешь, долго ли нас будут здесь держать? – вскользь поинтересовался Рысь.

– Кажется, еще дня три, – обрадованно – или просто так показалось, что обрадованно, – отозвался мальчишка. – Друид будет три дня здесь кого-то дожидаться. Так говорят его воины. Уж скорей бы. – Мальчик вздохнул.

Рысь вдруг вспомнил, как его зовут: Илекс, ну да, Илекс, а второго… Как звали второго, постарше, темненького? Кажется, Арбил… Как бы исхитриться незаметно переговорить с парнем?

– Там… – Рысь кивнул на дверь, – никому не нужна какая-нибудь помощь? Может быть, что-то копать, ломать, строить?

– Нет, не нужна, – качнул головой Илекс. – Все делаем мы, крестьяне, чтоб он подавился нашей кровью!

Последняя фраза, видно, вырвалась у парня сама собой.

– Кто «подавился»? Друид? – немедленно осведомился Луций. – Смотрю, не очень-то ты его любишь.

– Ненавижу! – В глазах мальчика внезапно вспыхнул огонь. – Но еще больше ненавижу вас, римлян!

Схватив опустевший мешок, Илекс со всех ног бросился прочь. Никто ему не препятствовал.

– Вот так-то! – прервав всеобщее молчание, подвел итоги Валерий. – Кажется, все с ними ясно.

– Не все, – покачал головой Рысь.

И тут снова распахнулась дверь и появившиеся воины, схватив гладиатора, выволокли его наружу.

Если кому по душе гемонийские страшные травы

И волхвованья обряд, – что ж, это дело его.

Предкам оставь колдовство – а нашей священною песней

Феб указует тебе чистый к спасению путь.

Публий Овидий Назон. Лекарство от любви

Рысь не сопротивлялся, справедливо рассудив, что если б его хотели убить, так убили бы уже давно. Расслабился, чувствуя хватку сильных рук мятежных галлов, усмехнулся даже, гадая, куда и зачем его тащат. Разъяснилось все быстро, как только юноша предстал перед пристальным взглядом вилика. Закутанный в черный плащ, в кервезии и косматых браках, старец ничуть не напоминал сейчас благородного управителя имением. Прищуренные глаза его пылали внутренним огнем, нос, казалось, еще больше искривился, как клюв хищной птицы, в руке бывший вилик держал изогнутый посох, украшенный высушенными головами цапель.

– Говорят, ты стал гладиатором, Юний? – с усмешкой поинтересовался Астиний.

– Говорят, – ответил юноша. – И не самым плохим.

– Все, что делается, на пользу. – Внимательно слушавший беседу друид покривил губы и враз погрубевшим голосом приказал: – Через две ночи ты будешь сражаться у нашего жертвенника. Если победишь всех, получишь жизнь.

– Сражаться? Что ж. – Рысь пожал плечами. – В конце концов, именно этим я и занимался в последнее время. Надеюсь, противники будут достойными?

– Не сомневайся.

Юноша поспешно опустил голову, стараясь не выдать своей радости. И в самом деле, душа его ликовала: он таки получил шанс… нет, не остаться в живых, но хотя бы умереть с честью, а это многого стоило. Погибнуть в бою, а не быть заколотым у подножия идолов, словно жертвенный бык, – о, боги, кажется, вы действительно иногда умеете быть милостивыми. Подумав так, Рысь ощутил сладостную теплоту, разлившуюся по всему телу, и тут вдруг его осенило. Раз он не отказался от схватки, то, наверное, имел право и кое-чего потребовать.

– И что ж тебе надобно? – ожег взором друид. – Надеюсь, не соблюдения дурацких гладиаторских правил? Поверь, в случае проигрыша ты умрешь обязательно.

– Думаю, и в случае выигрыша – тоже. – Юноша резко тряхнул головой. – Я не боюсь смерти. Как и все гладиаторы, я привык к мысли о ней. А вот потешиться напоследок хорошей дракой – почему бы и нет?

Друид внимательно посмотрел на него и удовлетворенно кивнул:

– Я знал, что наши желания совпадут.

– Мои друзья… – начал было Рысь.

– Не говори о них, – сурово перебил Астиний. – Наши боги давно заждались их, и я не вижу смысла тянуть. К тому ж все они истощены, а многие ранены, боюсь, схватка была бы непродолжительной и неинтересной. Клянусь, если б я не знал, что ты стал гладиатором…

– Тебе сказал об этом Автебиус? – невежливо перебил Рысь, рискуя навлечь на себя гнев. Впрочем, в его-то положении чего было бояться?

– Неважно, кто сказал, – покривился вилик. – Важно, чтоб ты знал, как тебе повезло!

– Да, – юноша согласно кивнул. – Погибнуть в бою – многого стоит.

– Вот видишь! – Астиний рассмеялся. – Чего не сделаешь для старых друзей?

– Я бы хотел спросить кое-что.

– Ну?

– Боюсь, я несколько подрастерял навыки вне арены. Мне б потренироваться, хотя бы пару раз.

– У нас нет тупых мечей, гладиатор!

– Сойдут и боевые.

– А боевых мы тебе не дадим, слишком уж это рискованно.

– Жаль, – искренне опечалился Рысь. – А такая чудная могла бы быть схватка. Ваши боги, несомненно, были бы очень довольны, да и зрители тоже.