кроме того, и в германской прессе, в особенности во время его вступления в должность, были в ходу сильные нападки на Англию.

Возражая на это, фюрер указал на то, что в течение трех лет, с 1933 до 1936 г., в Германии хранили абсолютное молчание в ответ на все английские нападки. Но в то время как Германия никогда не вмешивалась во внутренние английские дела, как отношения с Ирландией и т. п., с английской стороны беспрестанно повторялись попытки вмешательства – со стороны епископов, некоторых членов парламента и других кругов.

В связи с этим британский посол упомянул доверительно о том, что сегодня лорд Галифакс созвал пресс-конференцию ответственных газетных издателей и что он имел также беседу с президентом объединения газетных издателей и руководящих сотрудников английского радио, в ходе которой он еще раз подчеркнул ответственность этих органов за мир. При английской свободе печати ничего большего сделать нельзя. Следует, однако, отметить, что новый британский министр иностранных дел, который, основываясь на своих переговорах в Германии, полностью осведомлен о германской точке зрения, в значительной степени здесь, как и в других вопросах, уже оказал свое влияние посредством личного контакта, который является наиболее подходящим путем для Англии. В качестве примера того, что и с германской стороны встречались заблуждения относительно обстановки в Англии, британский посол привел ошибочное германское мнение, что за волной антигерманской пропаганды стоит комитет Ванситтарта. Он может заверить честным словом, что этот комитет ничего общего не имеет с этими ложными сообщениями. Он вообще не является орудием пропаганды против каких-либо других стран, а должен скорее служить делу привлечения симпатий к Англии и Британской мировой империи.

Рейхсминистр иностранных дел фон Риббентроп указал в связи с этим на 14-дневную клеветническую кампанию, проводимую агентством Рейтер. Никто из ответственных лиц не был уволен и даже не получил выговора. Так что за всем этим, по-видимому, скрывается система.

Фюрер принял к сведению повторное заверение британского посла (последний заявил, что комитет еще не приступил к выполнению своих основных работ) относительно комитета Ванситтартаи, подводя итоги, заявил, что для разрежения атмосферы решающим будет лучшее инструктирование прессы и прекращение клеветнических сообщений, а также переход к большей объективности.

На вопрос фюрера о новом колониальном режиме британский посол заявил, указывая на карту, что английское правительство имеет в виду систему с принципами, подобными Берлинскому соглашению 1885 года (по-видимому, имеется в виду соглашение о Конго). В указанном выше районе Африки колонии были бы заново распределены. При этом распределении Германия также учитывалась бы и имела бы в этом случае под своей верховной властью колониальную территорию. Все державы, владеющие колониями на этой территории Центральной Африки, должны были бы, однако, принять на себя известные обязательства в отношении демилитаризации, свободы торговли и обращения с туземцами.

Фюрер возразил, что Германию, естественно, прежде всего интересует вопрос, что произойдет с ее бывшими колониями. Почему вместо создания сложной новой системы не хотят разрешить колониальный вопрос наиболее простым и естественным образом, а именно возвратить бывшие германские колонии? Он, фюрер, должен здесь, правда, открыто признать, что он не считает колониальный вопрос уже созревшим для разрешения, так как в Париже и в Лондоне слишком далеко зашли в своих возражениях против возвращения колоний. Поэтому он и не хочет настаивать. Можно спокойно подождать 4, 6, 8 или 10 лет. Возможно, что к тому времени в Париже и в Лондоне изменится точка зрения и там поймут, что лучшее решение заключается в том, чтобы отдать Германии то, что является ее законной собственностью, приобретенной посредством покупки и договора. Предпосылкой для участия Германии в новом колониальном режиме является поэтому возвращение ее бывших колоний, приобретенных законным путем и отнятых по договору. Германия не хочет обременять решением колониального вопроса другие страны, которые в этом не участвовали. Возможно, что и Бельгия, и Португалия совершенно не были бы согласны, и, возможно, они подумали бы, что Германия требует от них чего-то, что ей не полагается.

Британский посол еще раз, указывая на глобус, разъяснил английский колониальный план, причем на вопрос фюрера сэр Невиль Гендерсон заявил, что он считает, что в разрешении вопроса примут участие Португалия и Бельгия и, наконец, вероятно, Франция и Италия.

Беседа перешла затем снова на проблемы Центральной Европы, и на замечание британского посла, что Чемберлен только тогда может чего-нибудь добиться, если и Германия сделает свой вклад в этой области, фюрер возразил, что по этим вопросам его вклад надо видеть в Берхтесгаденском соглашении с Австрией[125], но что он должен со всей твердостью заявить, что если когда-либо в Австрии или Чехословакии будут стрелять в немцев, то Германская империя немедленно вступится. Он, фюрер, должен был много говорить в течение своей политической деятельности, и поэтому в некоторых кругах, может быть, полагают, что его слова не следует принимать слишком всерьез. Но это будет жестокой ошибкой, если его высказывания по вопросам Центральной Европы примут за чистую риторику. Если в Австрии или Чехословакии произойдут взрывы изнутри, то Германия не останется нейтральной, а будет действовать молниеносно. Поэтому неверно, когда со стороны некоторых дипломатов и некоторых кругов венского правительства говорится, что им нечего бояться и нет надобности точно выполнять свои обязательства.

Рейхсминистр иностранных дел фон Риббентроп указал здесь на драматическую беседу между английским посланником в Вене и г-ном фон Папеном, в течение которой посланник горячо жаловался на то давление, которое Германия якобы оказывает на Австрию. Все давление в Берхтесгадене состояло в том, чтобы обратить внимание Австрии на некоторые опасности и предусмотреть возможность их устранения. Если британский посланник заявил в такой драматической форме свой протест г-ну фон Папену, то как же разговаривал он тогда с австрийским министром иностранных дел Шмидтом.

Британский посол указал на то, что совсем не обязательно, что эти высказывания посланника представляют мнение британского правительства, и заявил о том, как часто он сам, сэр Невиль Гендерсон, высказывался за аншлюс.

Фюрер ответил на это, что некоторые факты являются просто нестерпимыми для великой державы. Англия заявляет, что она не стерпела бы нападения на Бельгию или Голландию. На это он, фюрер, заявляет также убедительно, что если немцев в Центральной Европе будут и в дальнейшем угнетать тем же образом или другими методами, то Германия должна вмешаться, и она вмешается.

Британский посол повторил германскую точку зрения в отношении Австрии и Чехословакии в том смысле, что при дальнейшем угнетении местных немцев произошел бы взрыв, а что, напротив, при предоставлении полного равноправия не приходится ожидать никакого конфликта.

По