— Я вам дам список, — сказал он, и чувствовалось, с каким трудом ему дается каждое слово. — Но вы не найдете в нем вашего поджигателя.

— Надеюсь, — спокойно ответила Кэрол. — Я знаю, вы мне не верите, но, честное слово, я не хочу, чтобы это оказался кто-то из ваших. Мне это точно так же неприятно, как слышать о коррупции среди полицейских. Такие вещи всем как нож острый. Но я не могу оставить без внимания вероятность, которую мне так убедительно продемонстрировали.

Он отвернулся и придвинулся вместе с креслом к картотеке, вытянул самый нижний ящик и достал из него лист бумаги. И резким движением бросил его ей через стол. На нем были записаны фамилии, адреса и номера телефонов двенадцати человек, сотрудничавших в пожарной части Сифорда на условиях неполной занятости.

— Спасибо, — поблагодарила Кэрол, — я очень вам признательна.

Она уже повернулась, чтобы идти, как ей в голову пришла мысль, заставившая ее остановиться.

— Да, еще одно, Джим. Эти пожары. Они все на одном участке или на разных?

Он скривил губы.

— Все эти случаи — на одном центральном участке. Если бы обстояло иначе, вы бы сейчас не уходили отсюда с этим листком.

Его слова только подтвердили ее собственные подозрения.

— Я так и думала, что должно быть что-то в этом роде. — Ее голос звучал откровенно примирительно. — Джим, поверьте мне, если все ваши ребята окажутся вне подозрения, не будет человека счастливее меня.

Он по-прежнему избегал смотреть на нее.

— Окажутся. Я знаю этих ребят. Я бы им жизнь свою доверил. А ваш психолог — он ни черта не смыслит в таких вещах.

Кэрол пошла к двери. Открывая ее, она оглянулась. Он пристально смотрел ей вслед.

— Поживем — увидим, Джим.

Стальные подковки на каблуках ее коричневых сапожек простучали вниз по лестнице. Она торопилась скрыться от всех в благословенном одиночестве своей машины. Болезненная уверенность Джима Пендлбери, что она собралась превратить в козла отпущения одного из его сотрудников, больно ее задела. «К черту, — пробормотала Кэрол, с силой захлопнув дверцу машины и сердито включая зажигание. — К чертям собачьим!»

Сойдясь на том, что всякий психолог, заслуживающий это название, сразу же разгадает любую попытку манипуляции, они решили, что обойдутся без ненужных хитростей. Такое решение, однако, не помешало им сделать Тони своеобразный комплимент. За узким столом в комнате для допросов, задевая друг друга плечами, еле разместились сам главный суперинтендант детектив Маккормик и детектив-инспектор Колин Уортон. Магнитофон был включен. Они даже не стали тратить время на сомнительные заверения, что это делается ради его пользы.

Сперва они приступили к тому, как было обнаружено тело, и их вопросы яснее ясного говорили о желании поймать его на слове, когда он говорил, что прежде никогда не был у Шэз и потому понятия не имел, куда выходят ее окна. После этого их интерес переместился в другие области, где уже не было так очевидно, чего именно они добиваются. Тони не пришел неподготовленным. Он прекрасно понимал, что ему придется нелегко. Прежде всего, он не был полицейским в полном смысле слова, поэтому, если им нужен был козел отпущения, они скорее остановили бы свой выбор на нем, чем на ком-то из его команды. Прибавить сюда вполне объяснимое нежелание провинциальных бобби делить помещение и ресурсы с горсткой чужаков, возглавляемых сомнительным экспертом из министерства, личностью, на их взгляд, всего лишь на шаг отстоящей от предводителя сатанистов, и его положение представлялось безвыходным. Понимая это, он поутру, еще не продрав глаза, уже начал прокручивать в уме возможные варианты. Беспокойство по поводу предстоящей беседы не оставляло его и за завтраком, хотя Кэрол честно старалась внушить ему, что все это не более чем пустые формальности.

Возвращаясь на поезде в Лидс, он смотрел в окно, но ничего из того, что он там видел, не проникало в его сознание, занятое единственной мыслью, что ему непременно нужно найти способ убедить своих оппонентов искать убийцу Шэз, кто бы он ни был, вне круга ее друзей и коллег. Сейчас, нос к носу столкнувшись с реальностью, он уже жалел, что не сел на другой поезд и не поехал вместо этого в Лондон. Он уже чувствовал, как мышцы рук, сведенные судорогой, скрутились в тугие узлы. Шея онемела, и онемение ползло все выше, грозя захватить затылок. Это значило, что остаток дня придется мучиться головной болью.

— Давайте вернемся к самому началу, — ворвался в его мысли резкий голос Маккормика.

— Когда вы в первый раз встретились с детективом Боумен? — задал свой вопрос Уортон.

По крайней мере они не стали разыгрывать перед ним «доброго» и «злого» следователей. Оба с удобством для себя остались верны своим истинным агрессивным наклонностям.

— Мы с начальником подразделения Бишопом устраивали ей собеседование в Лондоне около двух месяцев тому назад. Точное число можно посмотреть в документах, — он говорил ровно и бесстрастно, но давалось это ему исключительно усилием воли. Только прибор, по звучанию голоса определяющий стресс, мог бы обнаружить под внешней невозмутимостью легкую дрожь подавляемого волнения. К счастью для Тони, так далеко цивилизация еще не зашла.

— Вы вдвоем слушали ее? — задал тем временем очередной вопрос Маккормик.

— Да. По ходу дела начальник подразделения Бишоп вышел, а я предложил ей пару психологических тестов. Потом детектив-констебль Боумен ушла, и мы с ней снова встретились только на занятиях.

— Сколько времени вы оставались наедине с Боумен? — снова спросил Маккормик. Уортон сидел, откинувшись на спинку кресла, и сверлил Тони взглядом, в котором профессионально смешивались раздумье, презрение и подозрительность.

— На тесты обычно уходит около часа.

— Итак, достаточно, чтобы поближе познакомиться с человеком.

Тони отрицательно качнул головой:

— Нам некогда было беседовать на посторонние темы. Честно говоря, это могло только помешать. Мы старались сделать процесс отбора как можно более объективным.

— А решение зачислить Боумен в состав подразделения было единодушным?

Какое-то мгновение Тони пребывал в нерешительности. Если они до сих пор еще не вызывали Бишопа, то это лишь вопрос времени. Он не видел никакого повода скрывать правду.

— У Пола были кое-какие возражения. Ему казалось, что она слишком напористая. Я возражал, говоря, что нам в команде нужны разные люди. В итоге он согласился взять Шэз, а я уступил в споре об одной из его кандидатур, в отношении которой мой прогноз был гораздо более пессимистичен.

— И о ком же шла речь? — поинтересовался Маккормик.

Тони был слишком умен, чтобы попасться на удочку.

— Лучше будет, если вы спросите об этом у Пола.

Неожиданно Уортон подался вперед, и его физиономия с тяжелыми и грубыми чертами оказалась прямо перед лицом Тони.