– Андрей Александрович, я уже спускаюсь. Всё, что могла, я скрыла. Но вы всегда можете пойти сами…

Надежда сбежать не оправдалась, поскольку твёрдый голос заявил, что даже походя на отбивную, она будет присутствовать.

– Это была ваша идея. Так что потом не смейте меня винить, – напоследок поворчала Маргарита, попрощалась с Шекспиром и вышла из квартиры.

Чёрная машина ожидала перед подъездом. Фёдоров сам был за рулём, хотя как всегда после окончания мероприятия собирался вызвать водителя. Мужчина окинул внимательным взглядом свою спутницу. По всей видимости, остался удовлетворён увиденным. Затем кивком пригласил садиться рядом на пассажирское сиденье, что Маргарита и сделала.

Фёдорову не было и сорока. И относился он к тому типу мужчин, которые даже в робе смотрелись элегантно. Он ещё раз глянул на лицо девушки, хмурясь, когда заметил почти зажившую ранку на губах.

– Если использую помаду, будет выглядеть ещё хуже, – прокомментировала его взгляд Маргарита.

– Ты не должна попадать в такие ситуации.

– Я не ищу их нарочно, – усмехнулась она. – Мы едем? Или я сбегу, честное слово.

– Даже не надейся на это, – Андрей вывел машину на дорогу, встраиваясь в общий поток. – Как себя чувствует Егор Игоревич?

– Неплохо. Но о выписке врачи пока не говорят. Думаю, что ещё пару недель задержится там.

– Ему ведь придётся свидетельствовать в суде?

– Верно. Не хотелось бы для него лишних волнений, но это необходимо.

– Когда суд? Хотя ты умудрилась встрять сразу в два.

– По первому делу состоится третьего октября. А второе – ещё в прокуратуре.

– Волнуешься?

– Волноваться нужно не мне. В этот раз исход суда и так ясен. Меня больше беспокоит сегодняшний вечер.

– Я представлю тебя нужным людям. Ты – лицо «NewEra».

– Ваше лицо подходит для этого гораздо больше.

– Маргарита. Это часть твоей жизни, которую ты должна будешь принять. Нравится это или нет. Привыкай.

– Удочерите меня, тогда это станет частью и вашей жизни. Официально. А я буду вдохновлять вас… из дома.

– Сделаем вид, что я этого не слышал.

– Не хотите такую дочь как я? – поддразнила Маргарита.

– Даже не стану комментировать, – Андрей едва улыбнулся. – Перейдём к делу. Сегодня будет присутствовать Гровцов – владелец «NS group». Я тебе о нём рассказывал.

Маргарита кивнула, припоминая, что им уже приходилось сотрудничать ранее.

– «NS group» проводит тендер. Его результаты объявят через три дня. Среди присутствующих будут несколько участников.

– А мы?

– Нет. Для нашего профиля условия не совсем выгодные. Полагаю, что Гровцов отдаст предпочтение «ВнТ».

– Директор «ВнТ» так же будет присутствовать сегодня?

– Да. Как и многие другие.

Маргарита нахмурилась. Фёдоров продолжил снабжать её необходимой информацией, но одновременно с этим возникал один немаловажный вопрос. Притянет ли Старовойтов своего зама? Госпожа Ремнёва явится сегодня?

– Есть какой-то фиксированный список приглашённых?

– Да.

– Можно как-то узнать, кто именно представляет «ВнТ»?

– Там будет вписано только имя Старовойтова. Он может привести кого-то для сопровождения. Тебя интересует кто-то конкретный?

– Это не столь важно. Вы лучше скажите, у «ВнТ» действительно высоки шансы выиграть тендер?

– Более чем.

Более чем? Маргарита в задумчивости смотрела в боковое окно. Вера не упустит возможность покрасоваться перед всеми в преддверии оглашения успешных результатов. Должна явиться. Мрачная тень скользнула по её лицу и растаяла, стоило Андрею снова поддержать разговор.

Мероприятие было устроено в одной из гостиниц и приглашённые собирались в громадном зале на верхнем этаже. Покинув машину, Маргарита приняла поддержку Фёдорова. Она позволила ему вести себя к распахнутым настежь двустворчатым дверям. Всё её существо протестовало, но сдерживалась, не желая подвести своего спутника.

Слишком много зеркал. Слишком много блеска. Вспышки камер. Фальшивые улыбки. Практически чёрно-белая гамма нарядов присутствующих. И все гости в какой-то мере походили на шахматные фигуры. Даже глянцевый пол имитировал двухцветную игральную доску. Так кем была она в сегодняшней игре?..

Андрей представлял кого-то, подводя её то к одной группе гостей, то к другой. Иногда люди подходили к ним, желая запомниться и надеясь на какую-то выгоду. И каждый вновь и вновь вынуждал сдержанно улыбаться и дежурно отвечать на однотипные фразы. Ощущая боль в висках, Маргарита приняла бокал с подноса официанта, делая небольшой глоток. Как же хотелось сбежать…

Тихая музыка смешивалась с голосами, а лица гостей становились блеклыми пятнами, которые сознание категорически отказывалось запоминать. Она бы с удовольствием провела это время в палате, наблюдая за тем, как один парень сосредоточенно стучит по клавишам своего ноутбука.

Или рядом с девочкой, которая философствует, будто древний старец, и ставит на ней кулинарные эксперименты, готовясь порадовать брата, когда тот вернётся из больницы. Маргарита пробовала всё приготовленное Леной, отмечая успехи и присылая фотографии блюд Егору. Приходила в дом Ремнёвых лишь когда его сестра оставалась одна на пару с вредным Безе. Встречаться с отцом семейства и старшим братом пока была не готова. Может быть, по прошествии какого-то времени. Но не сейчас. Не хотела встречаться и с женщиной, появившейся в поле зрения. Но сама судьба свела сегодняшним вечером. Что ж. Пора делать последний ход и убирать эту фигуру с доски…

Стоило Вере обернуться, так же держа бокал, как словно на лезвие напоролась на едва приметную усмешку. Глаза её распахнулись шире, но взяла себя в руки и сдержалась, находясь рядом с мрачноватого вида мужчиной. Старовойтов выглядел угрюмо и взглядом из-под тяжёлых бровей выслеживал кого-то в зале. А найдя, кинул пару слов своей спутнице и двинулся к цели.

Будто утратив свою защиту, Вера крепче сжала похолодевшими пальцами ножку бокала и наблюдала за тем, как неспешно приближалась к ней Маргарита. Улыбка на её губах становилась явнее с каждым шагом. А стоило девушке остановиться рядом, как и вовсе вспыхнула, будто сигнал тревоги. Одно мгновение сменяло другое, но тишина между ними становилась гуще и тяжелее.

– Какая встреча, госпожа Ремнёва. Или теперь можно звать вас Лаптевой? Хотя… Полагаю, что фамилию бывшего мужа вы сохранили. Так что ж вы молчите? Будто чужие, право. Или стоит предположить, что неприязнь ко мне настолько велика, и сподвигла вас стереть и свою память. Так же, как вы поступили с собственным сыном, – голос Маргариты был тих и ровен, но ненавистная Вере усмешка впивалась в неё всё сильнее, причиняя почти физическую боль.