Бьёрн начал было возражать, но быстро бросил. В ответ на его возражения Гельд бодро улыбался и твердил свое.

– Делай как знаешь! – в сердцах ответил Бьёрн. – Ты у нас доказал свою великую удачу, вот на нее и надейся. А если…

Середину Зимы Гельд и Бьёрн встретили на восточном побережье Квиттинга, в усадьбе Речной Туман. Она располагалась в устье короткой, но широкой речки с топкими берегами; по утрам над ней поднимался такой густой туман, что полностью скрывал ее земляные стены и дерновые крыши. Проплывая в такую пору мимо, усадьбу можно было вообще не заметить. Но торговцы и прочие бывалые путешественники хорошо знали это гостеприимное место, и хозяин Речного Тумана, Эйвинд Гусь, круглый год жил среди множества постояльцев.

К пирам Середины Зимы гости съезжались со всех сторон. По вечерам даже в гриднице перед скамьями раскладывались охапки елового лапника, а на них стелились постели. Возле почетного хозяйского сиденья стояла деревянная волчья голова, снятая с корабельного штевня. Мирному и ничем не примечательному дому это придавало воинственный и даже величественный вид.

– Э, да твоему «Волку» тут скучно! – воскликнул Гельд, когда хозяин усадьбы провел их в гридницу. – Ты не будешь против, если я поставлю возле него нашу «Свинью»? Она тоже любит погреться у очага!

В тот же день Гельд снял со штевня деревянную голову свиньи и с двумя товарищами притащил ее в гридницу. Гости смеялись, разглядывая рогатую хрюшку, тут же стали вспоминать, кто еще видел какие корабли работы Эгиля Угрюмого. В тепле свинья заулыбалась еще явственнее. Когда вокруг нее клубился дым очага, она словно бы морщилась и подергивала пятачком.

– Она подмигивает, подмигивает! – хохотали гости. – Сейчас захрюкает.

Захрюкал сам Гельд, и все остались очень довольны.

– На этом корабле я плавал, когда мы с Дагом сыном Хельги разбили фьяллей! – показывая на деревянного волка, гордо рассказывал хозяин усадьбы, Эйвинд хёльд по прозвищу Гусь. У него была длинная тонкая шея, которую он часто вытягивал и вертел по сторонам головой, что и правда придавало ему сходство с гусем. – Тогда, позапрошлой весной после Праздника Дис*, к нам приплыли сначала пять кораблей, а вел их сам Хродмар ярл! Это была славная битва! Хродмар ярл занял со своими людьми усадьбу Поросячья Радость и собирался оттуда идти к нам сюда. Но Даг, сын нашего хёвдинга Хельги, привел войско, и я тоже пошел с ним! Мы разбили дружину Хродмара ярла, а его самого взяли в плен! И он жил у нас до самой битвы… ну, той, когда Торбранд Тролль дал обет не ходить дальше.

Гельд отметил про себя, что Хродмар ярл ни словом об этих событиях не упоминал. Должно быть, все правда![18]

– Он и сейчас здесь, – пискнул чей-то слабый голос. – Он где-то здесь… Спрятался…

Возле самой двери на полу сидели две бедно одетые женщины, худые, изможденные, похожие на бродяжек. Одна из них была старухой, а вторая – молодой, но ее измученное лицо, казалось, не имело возраста. Сейчас она суетливо озиралась, делала непонятные знаки дрожащими пальцами, точно обирала паутину перед собой.

– Он здесь… Опять здесь… Тролль, рябой тролль… – бормотала она. Вдруг лицо ее исказилось мучительной тоской, и она пронзительно закричала: – Убейте его, убейте! Вон он, вон он!

Ее вытянутый тонкий палец указывал на Гудлейва Дрозда, одного из соседей Эйвинда, приглашенного на пир. Гудлейв изумленно смотрел на бродяжку и даже приоткрыл рот, ткнул себя в грудь, точно хотел спросить: она имеет в виду меня? Домочадцы и гости ошарашенно переглядывались.

– Помолчи! – Старуха дернула девушку за руку, и та мигом умолкла. – Хродмара Рябого тебе не поймать. Нету его здесь, нету. Сиди смирно, пока не выгнали.

Девушка послушно замолчала, съёжилась и спрятала лицо в коленях. Гудлейв Дрозд облегченно вздохнул, покрутил пальцем возле лба. Кое-кто засмеялся.

– Не слушай, Гудлейв! – утешила его Фрейдис хозяйка. – Она помешанная. Ее так и зовут – Гальни. У нее, бедняжки, даже имени не осталось. Не выгнать же ее в лес среди зимы. Не слушайте ее, ей теперь везде мерещатся фьялли. Она никого не сглазит.

– Должно быть, она их повидала немало? – спросил Гельд. – Этих фьяллей?

– Она с Запада, – коротко пояснила хозяйка. Гости понимающе закивали.

Долгими зимними вечерами обитателям любой усадьбы найдется о чем поговорить. В этой рано или поздно все разговоры сводились к войне. Селедка резво прыгала с языка на язык и незаметно превращалась в кита: Гельд услышал и старые саги о том, как Хродмар сын Кари сражался с великаном (чего не было), как Эрнольв Одноглазый котлами черпал золото из озера в Медном Лесу (чего тоже не было). Не остались без внимания и подвиги Асвальда ярла: по побережью, как оказалось, вовсю гуляла повесть о том, как квиттинская ведьма превратила всех убитых квиттов в железных великанов и они наголову разбили огромное войско фьяллей.

– Ну уж это неправда! – не выдержал Гельд, который покатывался со смеху, слушая все это. – Не всех убитых, а только одну отрубленную голову. И Асвальд Сутулый увел оттуда целой почти всю свою дружину.

– А ты откуда знаешь? – оживились гости. – Разве ты это видел?

Бьёрн Точило насупился: похоже, этот парень собрался сам себя погубить.

– Я слышал, как об этом рассказывали сами фьялли, – не смущаясь, ответил Гельд. – И даже видел эту железную голову.

– Ты был в Аскефьорде?!

– Был. – Гельд гордо приосанился, будто рассказывал о великом подвиге. – Мы подумывали, нельзя ли купить у них железа, раз они собирают дань с Квиттингского Запада и Юга. У граннов и тиммеров на железе сейчас можно очень хорошо заработать! Кто бы стал отказываться! Но только у фьяллей железа нет, кроме одной железной головы.

– И та на плечах у конунга! – вставил молодой парень, сын Эйвинда, и все расхохотались.

– И как тебе у них понравилось? – полюбопытствовала Фрейдис хозяйка. – Небось у каждого на руке по золотому обручью? Хотя бы у себя дома они похожи на людей?

– Как сказать… – Гельд помедлил.

На самом деле он отлично знал, что у себя дома фьялли похожи на людей не меньше других. Но как сказать это при бедной дурочке Гальни, что из-за них лишилась рассудка?

– Моя дружба с ними не очень-то получилась, – наконец сознался Гельд как бы нехотя. – Я там убил одного человека, да еще и из дружины конунга. Мы с ним повздорили… и теперь о нашей встрече только я один и могу рассказать. Он умолк навсегда.

– Ну, и правильно! – Эйвинд хёльд одобрительно похлопал его по плечу. – Так с ними и надо. Вот когда мы в той битве захватили Поросячью Радость…

Похоже, что расположение хозяина к Гельду укрепилось после того, как тот «вполне правдиво» рассказал о своих фьялленландских подвигах. Говорят, что неполная правда есть та же самая ложь. Гельд старался не думать об этом: было слишком неприятно ощущать себя лжецом. А сказать всей правды никак нельзя: ведь сейчас он старается раздобыть у квиттов железа, из которого будут выкованы мечи на квиттов же. Собравшись с силами, Торбранд конунг попытается подчинить себе и Квиттингский Восток. Это будет уже не его дело. Но все же Гельд, сидя у очага Эйвинда Гуся, не мог избавиться от мерзкого ощущения, будто явился сюда убить хозяина и разорить его дом.