- Да хоть кто! А ты чего приперся? Воспитывать? Кулаками правду доказывать? Ну, что рожу кривишь? Хочешь - ударь! Ты же так проблемы решаешь, да? Кретин! Трус!

- Заткнись.

- Что распсиховался?! - Соня подскочила к брату и заорала ему прямо в лицо. - Я же не сказала! Не сказала про тебя! А знаешь... Знаешь, сколько раз я ноги перед Ломакиным раздвигала, чтобы он за голову пробитую на тебя заявление не подал?! Но ты никогда!!! Никогда никого не благодаришь! У тебя всегда все само собой, свинья неблагодарная!!!

- Заткнись.

- Ну!!! Ударь! Ударь! Ты столько раз замахивался! Но кишка тонка!

- Соня, - резко одернула я девушку. - Мы не за этим приехали.

- Да? - она прищурилась, глядя на меня, а потом, картинно хлопнув себя по лбу, вытаращила глаза. - Ты решила его перевоспитать, верно? И это проверка? Какая ты молодец!

- Ты о чем? - ее клоунада начинала раздражать.

- Проверяешь предел своего влияния на моего братика, правильно? - Сонина фантазия не знала границ. - Только учти, дорогая, из цепного пса чихуахуа не сделаешь.

У Миши иссякло терпение. Он разжал кулаки и, всем корпусом повернувшись к двери, хрипло произнес:

- Бабушка в реанимации в прединсультном состоянии. Гордись собой.

И вышел.

Соня, вмиг побледнев, испуганно посмотрела на меня.

- Что?

- Ей стало плохо после передачи, - тихо ответила я.

- Нет... - Соня попятилась назад. - Нет...

Налетела на стену и безвольно сползла вниз.

- Я не хотела. Не этого... Господи...

И зарыдала, повалившись на пол.

Я вышла и прикрыла дверь.

Михаил стоял у лифта, опустив голову и опираясь вытянутой рукой о стену. Только кнопку вызова мой спутник так и не нажал.

- Ты ей нужен.

- Не могу... Какого черта мне ее жалеть?

- Потому что она - глупая девочка, которая ошиблась, пытаясь доказать брату, что давно выросла.

Михаил исподлобья посмотрел на меня.

- Она сделала это назло и плевать хотела на последствия. Пусть расплачивается.

- Ты сейчас рассуждаешь, как она.

- Кого это волнует?

- Тебя самого, разве нет?

Он шумно вздохнул и, оттолкнувшись от стены, выпрямился.

- Миша, - я подошла к нему так близко, как позволяла ситуация. - У нее только два родных человека - ты и бабушка. И вы оба ей очень нужны.

- А чем она думала, когда...

- Миш.

Он закрыл глаза и, потянувшись ко мне поцеловал. Его губы замерли на моей щеке.

- Спасибо, - шепотом произнес он.

- Я поеду в поселок, - я отстранилась первой.

- Зачем в поселок? Останься со мной.

- Мне надо покормить кота, - кроме того, я считала себя совершенно лишней в сцене семейного примирения. Мне и так позволили очень далеко зайти.

- А до утра он не потерпит? - Михаил заправил выбившуюся прядь мне за ухо. - Или привези его ко мне, пока бабушку не выпишут.

- Нет, дом я не брошу.

Миша снова поцеловал меня, а потом, отступив, протянул ключи от машины.

- Будь осторожна.

- Я и на такси доеду.

- Бери и езжай. Иначе я почувствую себя чихуахуа, - с легкой усмешкой заметил он

Я улыбнулась, провожая его взглядом. У двери тамбура Миша обернулся.

- Вера... - он чуть приподнял брови, отчего его взгляд стал ещё более нежным. - Я люблю тебя.

Я так и замерла - с рукой на кнопке вызова, а Михаил, не дожидаясь ответа, зашел к сестре, тихо прикрыв за собой дверь.

Всю дорогу до поселка я слушала музыку с флэшки Миши. Уши сворачивались в трубочку от этой какофонии. И все же я не хотела переключаться на радио. Я слушала ЕГО музыку. И пусть мне она была не по душе, ощущение причастности к его миру и увлечениям сглаживало все острые углы восприятия.

Он только что признался мне в любви - без лишнего пафоса, на лестничной клетке, спокойно и уверенно. Вспоминая этот момент, прокручивая его в голове под резвое соло бас-гитары, я просто таяла, как снег в руках, как лед на солнце.

Так вот оно какое - счастье быть любимой.

Спать мне не хотелось вообще. Меня быстро пропустили в поселок, я проехала по улице между темных домов и свернула к воротам. Краем глаза заметила какое-то движение в переулке, но это оказался охранник - медленно прошел под фонарем, оглянулся и скрылся за углом. Мне на мгновение показалось, что это был Олег, поэтому я поторопилась открыть ворота и, газанув, влетела во двор. Не подрассчитала мощи ввереной мне машины и, перескочив бордюр клумбы, въехала в кусты.

- Блин, - я обернулась, осторожно сдала назад. Перескочила бордюр мягко, даже толчка не почувствовала. Быстро выскочила в снег и стала, светя фонариком с мобильного, осматривать бампер. Вроде не поцарапала, а то было бы ужасно неудобно.

Вздохнув, я выпрямилась и, не выключая фонарик, пошла к дому. Непривычно тихо и неуютно тут было. Прикрыв за собой дверь и включив светильник, я замерла. Чего-то здесь не хватало. Да, конечно, хозяйки, но все же...

И тут меня озарило.

- Мозес, - я сбросила сапоги и прошла в гостиную. Убрав елку после праздников, двери здесь я закрывать перестала, и котенок бродил, где вздумается, но всегда... Всегда выходил ко мне навстречу.

- Мозес, кис-кис-кис.

Тишина в ответ.

Этого ещё не хватало.

Я швырнула куртку на кресло.

- Мозес, кис-кис-кис! Идем кушать.

Ничего.

Я вернулась в прихожую, принялась лазить по шкафам, оттуда перешла в столовую, дальше на кухню, везде включая свет. Только тогда и заметила нетронутую с вечера еду в миске и чистый лоток. Села на пол, запрокинув голову, шумно выдохнула и... уставилась на глазок камеры. Может, в этот раз от них будет польза?

Я вернулась в прихожую за мобильным. Миша ответил почти сразу.

- Привет, - он кашлянул. - Добралась?

- Да, доехала отлично. Что у вас?

- Нормально. Еле уговорил эту сумасшедшую не ехать в больницу на ночь глядя. Завтра за ней заедет Андрей и отвезет к бабушке.

- Помирились, значит.

- Вроде.

- А из больницы не звонили?

- Я звонил. Все хорошо. Давление сбили, она спит.

Я облегчённо вздохнула:

- Слава Богу.