- Миша, у меня болезнь Альцгеймера. На этом все. Никакого сочувствия, никакого особого отношения, никаких попыток что-то предпринять. Я получаю лечение. Все нужное сделает Вера.

В гостиной повисла тишина. Маргарита Васильевна, не дождавшись ответа, повернулась к внуку.

- Обещай мне.

Миша вздохнул. Исподлобья глянул на бабушку.

- Насчет первых двух твоих требований - не сомневайся. Но не проси меня ничего не предпринимать. Я не смогу сидеть, сложа руки.

- Миша, мне не нужна твоя помощь.

- Теперь тебе...

- Не продолжай, - она резко вскинула руку. - Молчи, пока я не выгнала тебя. Ты и так здесь надолго задержался. Помни - тут ты гость. И тут все живут по моим правилам.

- Будут жить, пока ты не начнешь их забывать! - в сердцах бросил Михаил и, открыв рот, сам ужаснулся своих слов. - Прости...

- Забывать что? - сухо поинтересовалась княгиня. - Правила или гостей?

- Ба, я не хотел...

- Ты нарушил два требования. Сразу. А я просила тебя, надеясь что ты-то меня поймешь, - княгиня закинула ногу на ногу и поправила подол платья. - Всего доброго, Миша. У тебя есть свой дом.

- Ба, пожалуйста, прости. Но я только хочу...

- Мне неважно, что хочешь ты, если не научился меня слушать до сих пор. Можешь идти.

- Да что ты делаешь?! Зачем меня выгоняешь? Почему я всегда не в курсе... - Миша посмотрел на меня и осекся. Я стояла за спинкой дивана, позади Маргариты Васильевны, и прижимала указательный палец к губам, красноречивым жестом призывая к молчанию.

Миша выдохнул, опустил плечи.

- Как знаешь, - бросил то ли мне, то ли княгине и вышел из гостиной. Через мгновение хлопнула входная дверь. Ещё через несколько минут мы услышали скрип шин по снегу.

Маргарита Васильевна повернулась ко мне, едва заметно улыбаясь .

- Как получается у тебя держать этого зверя в узде? Я, право, думала, сейчас он начнет орать и, возможно, пошвыряет вещи.

- В этой ситуации? - усомнилась я. Ссора-то высосана из пальца.

- Он и не при таких спорах выходил из себя.

- А мне кажется, он очень терпелив, - заметила я, вспомнив Мишины перепалки с отцом и Олегом. Да и с Юрием он вел себя вполне прилично.

- Чем дольше он мается от безделья, тем несдержанней становится, - Маргарита Васильевна похлопала по дивану. - Садись ко мне. Я расскажу тебе одну историю об этом мальчике.

Я уселась по правую руку от княгини и замерла, навострив уши.

- Саша, старший из моих внуков, уехал из России давно, - начала Маргарита Васильевна. - Как только смог - сразу же сбежал. Он похож на отца - ему никогда не нужны были чужие проблемы, даже если они касались семьи. Саша всегда жил только для себя. Возможно, со временем это изменится, но пока он - типичный эгоист. Миша никогда таким не был. Он подчас несдержан, и помощь его часто оборачивается боком, потому что прет он напролом. В одном из боев он повредил руку, серьезно, до перелома. Рассорился с тренером, который обругал его за рискованные приемы, натворил нехороших дел... В итоге бросил все и приехал сюда. Соня ещё училась в университете. Это, кстати, было не так давно, как мне бы хотелось...

Маргарита Васильевна поджала губы и помолчала.

- Есть дети, которые, чтобы заслужить похвалу родителей, из кожи вон лезут, прыгают выше головы и живут той жизнью, которую им выбирают отец и мать. Трое моих внуков - совсем другие. Их бросили, и любовь и одобрение им стали не нужны. Только мальчикам оказалось легче отвернуться от чувств, нежели маленькой девочке. Соня до сих пор ищет себя. С Мишей у них небольшая разница в возрасте, и, пока он был в России, она ходила с его компанией. Миша оберегал сестру от любых шагов, обдуманных и не очень. Я сама удивляюсь, как долго терепела она его надзор. Терпела, терпела, да не вытерпела - стала встречаться с его соратником по команде. Миша все сделал, чтобы ребята расстались. Считал, что тот парень Сонечке не пара. Соня обиделась, плакала, ругалась. А потом Миша уехал - быстро и без оглядки. И Соня начала жить сама по себе. Училась она исправно, гуляла с парнями, чтобы не скучать. И вот в ее жизни появился преподаватель кафедры изобразительного искусства, лет на пятнадцать ее старше. Солидный, красивый, талантливый, сын чиновника высокого полета. С женой и детьми. Она мне рассказала про него. Я поругала, и Соня замолчала. А потом случилась авария, без пострадавших, но с порчей чужого имущества. Тот мужчина был за рулем. Пьяный, конечно. Соня пересела на водительское, и приняла вину. К тому моменту вернулся Миша, злой из-за собственных судебных разбирательств, возможной дисквалификации и с больной рукой.

- Взрывоопасная смесь, - заметила я.

- Необычайно. Соне нужны были помощь, деньги, связи. Она обратилась к мне, Миша узнал, хотя мы пытались скрыть от него эту проблему... Сонин любовник очень ловко ушел в сторону, оказался и не при делах вовсе... Миша, конечно, решил с ним разобраться.

Маргарита Васильевна опустила глаза, посмотрела на свои руки.

- Если бы об этом стало известно, Мишу бы посадили. Но разбитое лицо тот преподаватель посчитал небольшой платой за Сонино самопожертвование. А, может, испугался, что всплывет правда. Денег он ей все равно не дал. А Соня... Соня нашла нового мужчину. Потом ещё одного и ещё. С Мишей она поругалась вдребезги, он обиделся смертельно, а я попросила его впредь не лезть в жизнь сестры. Лучше я помогу ей сама, чем он снова наломает дров. Его лучше вообще не просить о помощи. Ты понимаешь, о чем я?

- Да. Но Мишу я таким не знаю.

Маргарита Васильевна внимательно посмотрела на меня и необычно тепло улыбнулась.

- А я его не знаю таким, каким он становится сейчас. С тобой.

- Вы не против...

- Конечно же нет. Ему никогда не доставало терпения, мягкости, чуткости... Люди меняются, Вера. А в какую сторону зависит от тех, кого они любят.

Миша вернулся - поздно ночью. Я не спала - зачем-то ждала. Как оказалось - не напрасно. На цыпочках, босиком вышла на веранду. Миша сидел на кушетке, откинувшись на подушки и пил...

- Пиво? - я подняла банку и поморщилась.

- Пиво, - он перехватил мою руку и потянул к себе. Придерживая банку, я села на его колени. - Будешь?

- Нет, не хочу.

Михаил забрал у меня пиво, сделал пару глотков и отставил банку на подлокотник.

- Бабушка обиделась? - спросил шепотом, обняв меня.

- Нет. Она слишком хорошо тебя знает, чтобы обижаться на такую мелочь.

- А ты? - Михаил поцеловал меня за ухом. - Хорошо меня знаешь?

Я обернулась и посмотрела на собеседника. Он улыбался.

- Совсем не знаю.

Миша вздохнул и, прижав меня к себе, положил подбородок мне на макушку.