Эта же мысль занимала Литу по дороге на работу. Она не представляла себе последней минуты. Что он скажет? Как посмотрит? Что она почувствует, глядя, как он направляется к трапу самолета? Лита шевелила губами, разговаривая сама с собой. И еще ее беспокоило то, как она будет себя чувствовать, оставшись снова одна. Мартова сбросила газ, въезжая в городскую черту. Она вела диалог с собой, пытаясь исправить неверные мысли. Она сама назвала их неверными. «Почему одна? У меня есть Жорка». Известие о том, что он появится на свет, заслонило все. Потом его рождение казалось самым важным, что она сделала в жизни. Теперь все остается по-прежнему, но видна какая-то брешь, разрастающаяся с каждым днем. Материнская любовь, которая затмевала все остальные чувства, постепенно отодвигалась, уступая место зову плоти. Инстинкт не мог долгое время не давать о себе знать.

Лита припарковала машину, вышла из нее, оглядевшись по сторонам. Рыжие кудри Ларисы развевались на ветру. Это огненное облако нельзя было не заметить. Шмелева сидела на скамейке в сквере, прикуривая очередную сигарету. Она не могла видеть Литы, так как сидела спиной к стоянке. Мартова посмотрела на часы: без четверти девять. Потом, не спеша, закрыла машину и подошла к подруге. Не став пугать ее, Лита просто осторожно села рядом.

— Привет, Шмелик, — улыбнувшись, сказала она и увидела в ответ лучезарную улыбку Ларисы. Значит, настроение нормальное, вчерашний день прошел отменно. — Что ты рано? Дома не сидится.

— Привет. На машине домчала быстрее, чем собиралась, — ответила Лариса. Оглянувшись, Мартова действительно увидела стоявшую на стоянке «тойоту» Шмелевой.

— Твои рыжие кудри так ослепили меня, что я не заметила твоего чуда техники.

— Сногсшибательный комплимент, спасибо! Ты тоже выглядишь превосходно. Как дела? Ты вчера светилась, глядя на своего родственника. Он еще долго будет здесь?

— Я еду провожать его сегодня. В три должна быть на вокзале. Удачно совпало: во второй половине дня у меня встреча со студентами психологического факультета и потом я свободна. Ты ведь никого не записала?

— Нет, после обеда приема нет. Слушай, а если бы и был, неужели ты бы не поехала? — сощурила глаза Лариса.

— Не начинай, Леська!

— Я и не пытаюсь, что с тобой говорить. Китайская стена сделана из пластилина в сравнении с твоим железным характером. У меня бы уже трусики горели синим пламенем, если бы на меня так смотрели!

— Оставь свои параллели, прошу тебя, — резко сказала Лита, но тут же смягчилась и виновато коснулась рукой колена Шмелевой. — Он вчера поцеловал меня.

— Вот это мужчина! — воскликнула Лариса, пододвигаясь ближе. — И что, что дальше?

— Ничего. Мы ужинали у моих родителей, потом я отвезла его в гостиницу и пообещала приехать провожать в аэропорт. Все. В самую последнюю минуту он поцеловал меня. Я не согласилась подняться к нему в номер… — Лита замолчала, поджав губы. Лариса тоже никак не прокомментировала услышанное. — Наверное, я никогда не смогу переступить через свои принципы. У меня начнется ранний климакс, и все любовные проблемы решатся сами собой.

— «Но я другому отдана и буду век ему? верна…»

— Оставь классиков в покое, — отмахнулась Мартова. Она удивлялась, что позволяет Ларисе подшучивать над тем, о чем ранее было непозволительно говорить.

— Да ты понимаешь, что здесь речь идет о живых людях?

— Ты хочешь, чтобы я ответила в этом же духе. Пожалуйста. — Лита закрыла глаза, вспоминая строки, попавшиеся ей вчера. — Вчера я была в таком состоянии, которое трудно передать. Растерянность, желание, страх, отчаяние. Я наугад открыла свою Марину. И знаешь, что мне попалось?

— Интересно, слушаю.

Лита прочла ей четверостишье. Шмелева недоуменно посмотрела на подругу.

— Ты придаешь значение таким совпадениям? Какой ты, к черту, психолог, если загадываешь, как ребенок, на стихи, считалки и прочую ерунду!

— Ничего случайного не бывает. Я давно уяснила это для себя. Просто теперь мне будет легче смотреть Ивану в глаза.

— Какая ересь, в жизни не слышала ничего подобного! Не разочаровывай меня, Аэлита Владимировна. У тебя появился шанс снова дышать полной грудью, а ты боишься. Ты снова окружила себя призраками и воюешь с ними. Мельницы Дон Кихота не твоя стихия.

— Не кусайся, мне и так больно. — Лита отвернулась, глядя вдаль.

Мимо проходили незнакомые люди. Рядом проезжали автомобили, прорезывая воздух звуком сигналов. Они обращали на себя внимание спешащих пешеходов. Лита подумала, что на дороге все просто: остановись на «красный», трогай на «зеленый». Нет таких правил для житейских ситуаций. Конечно, есть библейские заповеди, но трудно следовать им, когда вокруг многие даже не открывали этой книги.

— Ты знаешь, я чувствую раздвоение личности. Одно мое «я» осталось в прошлом и не хочет перемен, а другое — никак не решится сделать шаг навстречу новой любви, — тихо сказала Лита. — Мне так тяжело. Я никогда не думала, что можно испытывать такую привязанность к мужчине, которого нет в живых. Его нет физически, для всех, кроме меня, понимаешь? На нашем столе Стеблова всегда ставит прибор для него. В его кабинете на стуле висит пиджак от костюма, который он купил за несколько дней до…

— Не надо, Аиточка, я сочувствую тебе. Хотя мне трудно полностью понять тебя, ведь в моей жизни отношения с мужчинами складывались по-другому. А единственные воспоминания о смерти — уход отца, после чего мы вздохнули свободно. У нас с мамой началась другая жизнь, в ней мы перестали бояться.

— Уход родителей — это в любом случае другое. Здесь нет моральных обязательств хранить им верность. Только не забывать… — сказала Лита.

— Я не стану ничего больше говорить. Ты все знаешь лучше кого бы то ни было. Ты разберешься, — миролюбиво произнесла Лариса. — Никто не имеет права учить тебя. Твои чувства, твой выбор — вот главное. Как поступишь, так и будет. Ты делаешь правильно, я верю!

— Пойдем, Саша уже давно пришел. Смотри, начало десятого, пора, — засуетилась Лита. Она была рада, что есть повод резко закончить разговор. Но по дороге к офису поняла, что эгоистично проговорила все это время о себе. — Как твои дела, Шмелик? Мы все обо мне да обо мне. Что происходит в твоей жизни? Ты сияешь или мне кажется?

— Нет, не кажется, — радостно ответила Лариса. Она все еще была полна воспоминаний о вчерашнем вечере, проведенном с Русланом. Это был экзотический ужин в японском ресторане, а потом море любви при свечах у него дома. — Я снова счастлива. Называю его Русиком, а он меня — Лесиком. Слушай, такое впечатление, что у нас медовый месяц.

— Вот и хорошо. Дети как?

— Он вчера привез меня домой около одиннадцати, а мальчишки еще не спали. Они стояли с бабушкой на балконе. Димка настолько заинтересовался звездами, планетами, небом, что хоть подзорную трубу ему покупай. Обложится книгами и читает о всяких туманностях. В кого он такой? Так вот, он теперь любит стоять на балконе и наблюдать за звездами. Бабушка с Мишкой, присоединяются к нему, и он пытается показать им созвездия. Мама говорила, что он очень огорчается, когда они не могут понять, куда смотреть. Вчера был очередной такой момент. А тут мы с Русланом. Димка позвал его к нам. — Лариса с Литой уже поднимались по ступенькам к входу в офис. — Мишка с бабушкой уже легли спать, а Димка все что-то рассказывал Руслану, показывая на небо то в одной стороне, то в другой.