Высокую фигуру Мартова она увидела сразу, как только стала возле огромного черного табло. Он заметил ее сразу, переступив порог здания аэропорта. Иван шел вместе с коренастым смуглым мужчиной и интересной девушкой, обнимавшей спутника Ивана. Издалека Джон Стоун казался менее привлекательным. Приблизившись к Лите, он широко, добродушно улыбнулся и протянул руку для знакомства.

— Добрый день, меня зовут Джон, — он говорил медленно, с сильным акцентом.

— Здравствуйте, а я — Лита. — Она пожала руку Джону и улыбнулась девушке. Та тоже лучезарно улыбалась, поправляя ровные длинные пепельные волосы.

— Вика, — сказала девушка. Одной рукой она продолжала обнимать Джона, другую протянула Лите.

— Очень приятно, — ответила та и посмотрела на Ивана.

Он, улыбаясь, наблюдал, как они общаются. Стоун что-то быстро сказал ему по-английски, Мартов кивнул. Джон с Викой, извинившись, направились в сторону бара. Оставшись наедине, Лита с Иваном какое-то время молча смотрели друг на друга. Иван выглядел усталым, в глазах его не было видно того огонька, который мог словно воспламенять на расстоянии. Он внимательно смотрел на прекрасное лицо Литы, утопал в бесконечной сини ее огромных глаз, желая только одного: обнять, обласкать, целовать, остаться рядом.

Ее мысли были сумбурны. Она собиралась сказать, что очень рада их знакомству и надеется на продолжение, но это прозвучало бы глупо, слишком официально. Тогда она решила спросить, когда он снова намерен приехать в ***нск. Была мысль передать привет и коротенькую записку Миле, но все это было далеко от того, что творилось у нее в душе.

— Мы молчим, — заметил Иван. — Мы расходуем драгоценное время на недосказанность.

— Я не знаю, что говорить. То, что мне жаль расставаться, — это, по-моему, очевидно.

— Нет. Вон, смотри. — Иван обратил ее внимание на обнявшиеся пары, целующихся людей, впитывающих последние мгновения прощания. — Так и хочется банальности. «И каждый раз на век прощайтесь…» Вот в этом случае очевидно.

— Ты очень быстро ворвался в мою размеренную жизнь. Нелегко свыкнуться с мыслью, что устоявшиеся правила пошатнулись, — поправляя несуществующие складочки на рубашке Ивана, ответила Лита. — Я и так позволила себе желать — это много, пойми, очень много.

— Усложнять — привычка человека. Этим он отличается от остального разумного мира. Ты не хочешь стать исключением из правила.

— Иван, не дави на меня. Я здесь, значит, мне не безразличен твой отъезд. Только мне нужно время. — В голосе Литы была слышна мольба.

— Сколько? Для чего? Мне хватило нескольких минут, чтобы забыть о том, что ты была женой моего отца. — Мартов осторожно приподнял лицо женщины, коснувшись кончиками пальцев ее подбородка. — Не опускай глаз. Ты снова хочешь только слышать голос, Его голос? Он не отпускает тебя или ты сама не желаешь расстаться? Ответь, скажи правду. Нет? Бог с тобой…

Лита молчала. Она чувствовала себя маленькой провинившейся девочкой, которая ждет наказания за проступок. А вместо этого получает муку прощения. Иван опустил руки. Он стоял перед нею, словно по стойке смирно, подчеркивая позой напряженность ситуации. Откуда-то сверху раздался голос, возвещающий начало регистрации на его рейс. Он вздрогнул и нахмурился. Все-таки эта минута настала.

— Мне пора, — тихо сказал Иван.

— Я не буду провожать тебя до последнего шага. Не стану смотреть, как ты заходишь в самолет, и он улетает, унося тебя навсегда. — Иван попробовал что-то возмущенно возразить, но Лита мягко прикрыла ему рот ладонью. Он тут же поцеловал ее, сильнее прижав руками к горячим губам. Лита отдернула руку, словно обжигаясь. — Не спорь. Это лихорадка, которая пройдет дома. Ты снова окунешься в свои заботы, свои привычки. В них нет места для меня. Ты поймешь это, вернувшись в Штаты.

— Ты не поверила мне…

— Я уверена, что все пройдет. И мы такие молодцы, что не стали с головой окунаться в водоворот страстей. Страсть не бывает долгой, чаще о ней приходится сожалеть. Лихорадка проходит, оставляя в душе шрамы. Зачем нам они? Тысячи километров — расстояние достаточное, чтобы избавиться от недуга.

— С каких пор любовь для тебя стала болезнью? — усмехнулся Иван.

— Хватит вопросов, прошу тебя. — Снова объявили о регистрации пассажиров. — Тебе пора.

— Подожди. Ты все время говоришь о моих чувствах. А что насчет твоих?

Лита приблизилась к Мартову, коснулась ладонями его лица. — Черные глаза, не мигая, смотрели на нее. Она чувствовала себя загипнотизированной магией его взгляда. Он будто давал ей команду и, безоговорочно следуя ей, Лита нежно тронула губами кончики рта Ивана, один раз, другой, третий…

Стоун с Викой, улыбаясь, наблюдали за тем, как слились в страстном, ослепляющем поцелуе Лита и Мартов. Эта красивая пара приковывала к себе взгляды. Время неумолимо шло, приближая миг, когда нужно снова ощутить горький вкус расставания, вместо сладкого нектара поцелуя. Лита осторожно отстранилась от Ивана, продолжая смотреть ему в глаза. Она пыталась отчетливо запечатлеть последние минуты, чтобы потом, вечером, снова, как любимый добрый кинофильм, прокрутить все в памяти.

— Прощай, — прошептала она, восстанавливая сбившееся дыхание. — Это не может иметь продолжения. Ты скоро сам убедишься. Эйфория пройдет, и ты трезво посмотришь на вещи.

— Я влюблен, а ты хочешь, чтобы я мыслил трезво.

— Прощай, Иван Мартов.

— До встречи, — так же тихо ответил Мартов. — Я люблю тебя. Я хочу сказать это так, как говорят сотни лет все влюбленные. Единственная фраза, вызывающая полет души. Три слова, способные изменить мир. Они делают тебя сильнее, красивее. Ты подарила мне это необыкновенное чувство. Я оставляю здесь свое сердце. Ты готова беречь, согревать его.

— Да, — негромко ответила Лита, чувствуя, как предательски подкашиваются колени и волна нежности готова выплеснуться на Ивана хотя бы еще одним горячим поцелуем. Отвечая ее мыслям, Мартов обнял ее, закрыв глаза. Лите показалось, что он не сможет разжать рук. Медленно освобождая ее из плена объятия, Иван глубоко вздохнул. — Ты рискуешь опоздать на самолет. Вон твои друзья отчаянно машут тебе.

— Я готов. — Иван взял стоящую на полу большую сумку с вещами и улыбнулся. — Ты любишь сюрпризы?

— Только хорошие.

— Я подготовлю тебе один, будь готова.

— Если я буду готова, то это не считается сюрпризом, — засмеялась Лита. Она нашла в себе силы казаться веселой, чтобы он запомнил ее именно такой: смеющейся, легкой, загадочной.

— Люблю тебя. Целуй Жорку и привет Елене Васильевне. Адрес моей электронной почты не изменился, — начиная медленно двигаться в сторону ожидающих его Джона и Вики, сказал Мартов.

— Я не похожа на пушкинскую Татьяну. Никогда не смогу первой написать тебе, — заметила, усмехнувшись, Лита.

— Ты будешь второй, потому что это я говорю тебе «люблю». — Иван в последний раз махнул рукой, перекинул сумку через плечо и решительно зашагал прочь. Расстояние между ними увеличивалось, внутри у Литы происходило отчаянное сражение: все естество пыталось дать выход чувствам. Мартов шел не оглядываясь.