– Шлепки сними! – успела крикнуть она.

Он даже ухом не повел в ее сторону, но шлепки снял – не сбавляя хода.

– Я машину чинил. Я грязный, – на одной ноте и не совсем внятно проговорил: – Мне нужно в душ...

Не спрашивая разрешения, он зашел в ванную и уже через закрытую дверь крикнул:

– Белье неси!

Лариса минут пять стояла неподвижно, потрясенно глядя на закрытую дверь. Но так и не услышала шум воды. Белье она принесла – осталось кое-что от бывших любовников. Но, как оказалось, Гарик в нем совершенно не нуждался. Когда Лариса зашла к нему, он безмятежно спал, калачиком свернувшись в ванне.

– Ну и ну!

Гарик и в молодости напивался, но никогда не терял над собой контроль. Но, видно, жизнь очень сильно избила его, сделав из него самого настоящего алкаша. А сегодня он и вовсе превзошел себя – нажрался до такой степени, что перепутал времена: шел куда-то, а заявился к ней, на правах ее мужа... Ну и ну!..

Лариса не стала его будить, но на всякий случай подперла дверь шваброй. Но утром, заглянув к нему, обнаружила его в том же положении, в каком оставила. Прислушалась к дыханию. Вроде жив.

– Эй! – Она тронула его за плечо.

Никакой реакции. Тогда она тряхнула его.

– Э-эй!

Гарик долго не подавал признаков жизни, а открыв глаза, так же долго и ошалело смотрел на нее.

– Ты мне снишься? – наконец спросил он.

– Просыпайся!

– Значит, снишься, – успокоился он и снова закрыл глаза.

– Да вставай, говорю!

Но Гарик лишь улыбнулся, устраиваясь в ванне поудобней.

– Ах так!

Лариса взяла лейку душа, направила на него и включила холодную воду.

Гарик выскочил из ванной, едва не сбив ее с ног.

– С ума сошла!

– Ты с ума сошел! Заявился ко мне среди ночи!..

Гарик прошел на кухню, сел на стул, крепко-крепко зажмурился и быстро раскрыл глаза.

– Ты мне не снишься, – глянув на Ларису, сказал он.

– Нет, конечно...

– Как я сюда попал?

– Это ты у меня спрашиваешь?

– У себя... А что, надо у тебя спросить?... И где мои часы?...

Он угрюмо смотрел на запястье.

– А они у тебя были? – пренебрежительно усмехнулась она.

– Были. Точно были.

– Может, пропил...

– Пропил... Знаешь, как пить надо, чтобы их пропить?

– Как, беспробудно?

– Ну да, беспробудно...

– А ты как пьешь?

– У тебя пива случайно нет?

– А покрепче не хочешь? – хмыкнула она.

– Нет, покрепче не хочу... Но если нет пива, то можно капель пять покрепче...

– Извини, самогона у меня нет...

– Думаешь, я пью самогон?... Ну да, пью. Иногда. Собственного приготовления. Делаешь брагу, перегоняешь на первач, потом еще прогон, еще... Чисто водка получается, импорт отдыхает...

– Импорт? Отдыхает? – передразнила его Лариса. – Что ты про импорт знаешь?...

– Да знаю кое-что...

– Импорт...

Лариса сходила в гостиную, достала из гарнитурной стенки бутылку виски, принесла на кухню, торжественно водрузила на стол. Настроение не очень, зато мужик рядом. Тем более супруг бывший. Гарик хоть и пьянь-рвань, но выглядит внушительно, мужская сила из него так и прет. Почему бы через ванну его не пропустить да стариной с ним не тряхнуть? Но прежде выпить, а то еще расхочется...

Ему она налила сразу, а сама решила повременить. Приготовила сначала завтрак, яичницу с ветчиной и салат из огурцов-помидоров. И Гарика решила накормить. Поставила перед ним тарелку и обнаружила, что его рюмка полная. А сам он как будто с удивлением рассматривал себя, озадаченно теребил пальцами подол своей футболки.

– Чего не пьешь? – насмешливо спросила она.

– Вчера перебрал... Ничего не помню. Откуда на мне эта рвань?

– Откуда?

– Без понятия.

– Оттуда же. Откуда ты сам...

– Откуда я?

– А ты не знаешь?

– Знаю.

– И я знаю... Как же ты так опустился, Гарик?

– Я опустился?

– Ну не я же.

– Ты замужем? – спросил он.

– Нет.

– А я женат...

– Значит, это я опустилась, а не ты? – хмыкнула она.

– Я этого не говорил... У меня, между прочим, дочь вчера родилась! – ликующе улыбнулся он.

– Между прочим?

– Почему между прочим? Мы ее долго ждали. Очень-очень ждали...

– Нищету плодишь?

– Почему нищету, нет... Думаешь, я алкаш?

– Глядя на тебя, что еще можно подумать?

– Да? Может быть...

Похоже, его не очень расстраивало пренебрежительное к себе отношение. И на виски он смотрел уже с вдохновением.

– Вчера на радостях задал жару. Не помню, где меня черт носил...

– Черт или белая горячка?

– Черт... Только черт меня к тебе мог занести... Хотя нет, я давно собирался, да все никак... Ты вроде ничего живешь...

– Не жалуюсь.

– Максим как?

– С родителями, на даче... Летом с ними, на учебный год со мной...

– Это правильно. У ребенка мать должна быть.

– И отец.

– Ну, мы же оба знаем, чей это ребенок, – нахмурился Гарик.

– А я про тебя и не говорю... Какой ты отец?

– Не знаю... Пока плохой... Дочь только-только родилась, а я уже в загуле... Но это же поправимо, да?

– Вот я и говорю, что поправимо. Можешь поправить свое здоровье...

У него было налито, Ларисе осталось наполнить только свою рюмку.

– Ну, за встречу?

– За это да, за это можно выпить, – кивнул Гарик.

И, чокнувшись с ней, одним махом опрокинул в себя содержимое рюмки, как будто там была дешевая паленка, а не дорогое виски... Впрочем, «Джонни Уокер» благородством вкуса не отличался. Лариса поморщилась, бросила в рот кусок жареной ветчины. Самогон самогоном.

– Живешь где? – спросила она.

– В Москве.

– Работаешь?

– Ну а как же.

– Кем?

– Да так, по транспорту... Ну ты же знаешь, я водитель неплохой...

– Зарплата какая?