Он шел, ветер усиливался, над ним кружили птицы, их становилось все больше. Они выныривали откуда-то из утеса, как будто рука великана подбрасывала их в небо. Они пронзительно кричали, пикировали вниз, как самолеты-беспилотники, словно им вдруг хотелось разбиться о песок.

Гарри подошел к краю утеса, уши наполнились плеском волн и воем ветра, свитер надулся, как парус. Он достал коробочку из-под «Тик-така». Розетта затрепетала всеми усиками и лапками. Выпустить ее, что ли, как Ксавье-Люсьена? Ничего себе путешествие от туалета в поезде. Интересно, здесь хоть водятся тараканы?

У Розетты есть крылышки. Может быть, она улетит? Нет, ее наверняка склюет ласточка… Или съест рыба, если она упадет в море.

Гарри стоял на самом краю. Ветер был плотный, окутывал, как одеяло… И нашептывал на ухо, что он очень сильный, что он носит листья, почему же не вас? Почему не тебя, маленький легкий Гарри?

Гарри на краю утеса раскинул руки как крылья и взлетел.

* * *

Он никогда не летал на самолете. Он очень удивился, что утренние бутерброды в желудке взлетели одновременно с ним. И еще больше удивился, увидев, как небо поменялось местами с морем и наоборот, будто на качелях. Но больше всего он удивился, даже изумился, почувствовав себя теннисным мячиком, летящим через сетку.

Он не испугался. Просто не успел. Даже когда весь утес обрушился на него со скоростью метеора.

* * *

У них было 2400 волос на троих. 2400 – это мало даже для одного, почти никакого скальпа. Зато у каждого имелось по солидному брюшку.

Жак, Поль и Пьер. Вместе им было двести шесть лет.

Они не спеша шли по прибрежной тропе над морем.

– Послушай я себя, – сказал Поль, – зашел бы к Жаник.

Поль был влюблен в Жаник (Жаник, шестидесяти шести лет, улыбка на девятнадцать), которая жила в доме 57 на улице Ровенья. Поль жил в доме 55.

– Послушай я себя, – подхватил Жак, – сказал бы, что это хорошая идея. Но это плохая идея.

Жак тоже был влюблен в Жаник. Он жил в доме 59 на той же улице.

– А если мы застанем ее с кем-то другим? – сказал Пьер.

Он занимал квартиру в доме 56, напротив дома 57, где жила Жаник. И, конечно, тоже был в нее влюблен.

– Задал бы я тебе по первое число за то, что думаешь такое. С каким еще другим?

– С Филиппом. Или с Бернаром.

– Послуш…

– Тс с.

Они прислушались.

– Что?

– Как будто кричит кто-то.

– Чайки.

– Пошли? – сказал Поль. – В смысле, к Жаник. Проведаем ее все-таки?

– Мы выставим себя на посмешище. И пожалеем, что послушали тебя.

– Но представьте себе… Она встречает нас в своем синем платье…

– …павлиньего цвета. С кремовым воротничком. Угощает нас своим яблочным повидлом…

– …и кофе. Тогда да, пожалеем. Пожалеем, что не послушали меня.

– Тсс. Опять кричат… Они задрали головы.

– Да нет. Ничего.

Все трое пошли дальше. Они так долго не слушали себя, что стали туги на ухо.

* * *

А между тем Гарри кричал что было мочи.

Он приземлился в кусты дрока на выступе утеса. Все кололось, из руки шла кровь, но он все же сумел встать на ноги. Он находился на узком карнизе над пустотой. Внизу – пятнадцать метров вертикальной скалы и бушующее море.

Гарри сел как можно дальше от края (недостаточно далеко, на его вкус).

Он убедился, что коробочка из-под «Тик-така» по-прежнему при нем. Розетта помахала ему усиками. Он поискал ее взгляд. Трудно посмотреть в глаза таракану. Они все время опускают голову. Наверно, робеют.

– Покричать еще? – спросил он ее, слизывая кровь с руки.

Птицы завели вокруг него возмущенную сарабанду. Что делает этот непрошеный гость на их карнизе?

– Извините, – сказал непрошеный гость. – Я бы и рад не быть здесь.

Внизу три лысые головы скрылись за поворотом прибрежной тропы.

Гарри снова начал кричать. Он надрывался довольно долго. Иногда ему казалось, что он кричит как Тарзан, иногда – как Джиллиан Мур, когда ее кусает вампир в «Клонах Дракулы». А иногда – как чайка с серыми перьями, которая хохотала, приземляясь на соседний карниз.

Никто его не слышал.

У него закружилась голова, и он теснее прижался к скале. Он боялся пропасти, боялся наклониться, боялся оцарапаться о колючки.

Чтобы успокоиться, он рассказал Розетте сказку «Рике-хохолок».

9

The trouble with Harry[54]

Шарли рывком выпрямилась, подняв вверх щетку для волос:

– Что приготовим на обед?

Она вернулась в прежнюю позу, согнувшись пополам на солнце, на бетонном квадратике три метра на три, гордо именуемом «террасой». Вниз головой она смотрела на Женевьеву, сидевшую за столом в гостиной в темном прямоугольнике застекленной двери.

– Китайскую лапшу? – наобум ответила Женевьева, покусывая ручку.

Она пыталась закончить домашнее задание по химии, которое должна была сдать после обеда. Этому плану было немало помех: Роберто так и норовил улечься на тетрадь, а Шарли окликала ее каждые одиннадцать секунд.

– Отличная идея! – отозвалась Шарли. – А куда они подевались?

– Кто?

– Наши двое мелких.

– Дезире прыгает через веревочку в парке.

– А Гарри?

– Последний раз его видели…

– Да… Когда?

Шарли похлопала щеткой по плечу, Женевьева покусала ручку. Последний раз это было…

– Давно.

– Этот мальчишка – сущее наказание.

Они стали звать Гарри. Пошли его искать. Ни одной не пришло в голову спросить Ингрид, а между тем та видела, как Гарри бежал в ланды с банкой земляных червей.

Они нашли Дезире, которая действительно прыгала через веревочку в парке.

– Где твой брат?

– Триста сорок семь, триста сорок восемь, триста сорок девять… Не знаю… пятьдесят, пятьдесят один, пятьдесят два…

– Идем. Поможешь нам его искать.

– …пятьдесят пять, не могу, пятьдесят шесть, я насчитала один миллион триста пятьдесят семь тысяч пятьдесят восемь, если я остановлюсь, пятьдесят девять, все пропало, шестьдесят, шестьдесят один…

Шарли кинулась на нее. В два прыжка она оказалась внутри веревочки. Та ударилась о ее ноги и перестала крутиться. Дезире обиженно вскрикнула.

– Я не знаю, где Гарри! – завизжала она. – И плевать мне на него! Ты не дала мне побить рекорд Церлины Лотирон! Она напрыгала один миллион триста восемьдесят один в прошлом ноябре.

– Мои поздравления Церлине Лотирон! – фыркнула в ответ Шарли. – А ты поможешь нам найти этого мелкого паршивца!

* * *

Гарри не было нигде в доме. Во всяком случае, там, где они искали. В том числе в уголке под лестницей, где они мельком увидели лишь кончик хвоста