Чтобы начать быструю имплозивную терапию, ему нужно было яснее представлять себе ее фобии. Какие образы он мог использовать для ее образного погружения, чтобы тревожные – в том числе фальшивые – воспоминания оставили ее в покое?

Он заехал на больничную парковку за тридцать секунд до назначенного времени и едва вошел в свой кабинет, как постучался дежурный и ввел Рэйвен. Спасибо Юнгу за синхронию.

– Я заберу ее отсюда, – сказал он дежурному.

Когда они остались одни, она прошептала:

– Вы можете забрать меня куда хотите.

Он указал на стул перед своим столом.

– Садись, пожалуйста.

– Если хотите, могу лечь на кушетку.

Он замялся. Ей нравилось дразнить его. В основном она это делала, играя в слова с эротическим подтекстом, но ее игривость объяснялась истерическим расстройством, а не сексуальным.

Он решил сыграть в ее игру.

– Можешь прилечь, если хочешь. Только чур не лягать меня ногами. И не лгать.

Она села на стул.

– Тогда я лучше сяду, чтобы вы не доминировали надо мной.

– Умно.

Она хихикнула.

– Вы же такой туз.

– Расскажи мне о картах.

– Моя мама читала судьбу по картам Таро. На них картины добра и зла, они раскрывают неведомое.

– Тебе нравилось смотреть на эти символические картины?

– Да. Кажется, вспоминаю…

– Что?

Она покачала головой.

– Так размыто… смутно… наверное, видела что-то во сне.

– Сны важны. Если будешь высказывать свободные ассоциации к этим образам, я могу попытаться помочь тебе провести связь между ними.

– Как это?

Он постарался объяснить.

– В психоанализе Фрейда пациент занимается тем, что высказывает свободные ассоциации к разным образам. В аналитической терапии Юнга участвует, как правило, и терапевт, особенно для прояснения связей с универсальными образами.

– Это хорошо, что вы будете заниматься этим со мной. А то я всю ночь переживала.

– Не хочешь посмотреть немного слайдов?

– Порнушку?

– Я собираю изображения архитектуры, скульптуры и живописи. Такое хобби.

– Окей, если это вас заводит.

Он выключил свет и опустил жалюзи.

– Ага! Значит, вы юнгианский сексотерапевт.

Он развернул экран вдоль стены и включил диапроектор.

– Нет, я юнгианский аналитик. Мы будем исследовать твои сны и обращаться к твоему бессознательному, но мы проникнем глубже твоего личного бессознательного и будем искать корни образов в универсальном бессознательном.

– Корни? Типа Райского древа?

– Это образ из Ветхого Завета, но мы рассматриваем священные сады как архетипы.

– Что за архетипы?

– Это образы или действия, глубоко укорененные в человеческом разуме и повторяющиеся в различных культурах на протяжении веков.

– Так, какие еще у вас есть священные сады?

– Висячие сады Семирамиды в Вавилоне, японские сады камней карэсансуй, буддийские сады вихара, индийские безупречные сады, упоминаемые в сутрах.

– В «Камасутре»? Я смотрела эту индийскую книжку по сексу в личной библиотеке отца. Мы будем пробовать разные позиции?

Он решил отвлечь ее от сексуальных аллюзий.

– Давай сосредоточимся на архетипах, связанных с тобой.

– А что у вас по трагичной любви? Как у меня с Алексием.

– Архетип влюбленных восходит к глубокой древности – Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Пирам и Фисба – к преданиям искривленного леса у подножия горы Фудзи, где несчастные влюбленные древней Японии совершали синдзю.

– Ну, понятно. Мы с Алексием несчастные влюбленные. Синдзю – это ведь двойное самоубийство?

– Да, Рэйвен, но ты должна понять, что пока тебя держали заложницей, Алексий манипулировал твоим сознанием, чтобы настроить тебя против твоей страны. «Моджахедин-э халк» тоже манипулировали тобой, чтобы обратить в ислам. Чтобы в результате ты стала считать себя мученицей.

– Я согласна насчет МЕК, но не про Алексия. Он открыл мне глаза на реальность.

– Давай разделять реальность и пропаганду.

– Вы мной манипулируете.

– Послушай, я не сам за это взялся. Мне велел суд, потому что ты сказала, что больше ни с кем не будешь сотрудничать.

– Вы не будете против меня?

– Нет, но мне придется прибегнуть к экстремальному методу лечения под названием быстрая имплозивная терапия. Я хочу, чтобы ты смотрела на экран, пока я буду показывать на нем разные изображения.

– Ну, хорошо.

Он сменял слайды один за другим. Сперва виды Древней Греции: храм Аполлона в Дельфах. Амфитеатр Диониса. Форум.

Никакой реакции. Библейские образы: «Сотворение Адама» Микеланджело из Сикстинской капеллы. Иосиф в цветной одежде из сафедской Библии. Ничего. Но когда он поставил слайд Моисея с горящим терновником, она закричала.

– Не надо огонь!

И тогда он вспомнил ее реакцию на дым в мотеле. Он поставил слайд с огненными всадниками Апокалипсиса. Она отвернулась.

– Смотри на это.

– Не могу!

– Представь, как смотришь на огонь.

– Перестаньте.

– Представь, как огонь лижет твою юбку, но не обжигает тебя.

– О господи…

Он поставил слайд картины Тёрнера «Седрах, Мисах и Авденаго в пещи огненной».

– Подумай, что ты, как они, окружена огнем.

– Я сейчас блевану.

– Не блеванешь. Это просто картинки. Если ты будешь смотреть на них снова и снова, они перестанут тебя беспокоить.

– Зачем вы меня мучаете?

– Чтобы спасти тебя от чего-то похуже пыток.

– Не надо больше! Хватит!

Он выключил проектор и вынул слайд.

– Что происходило у тебя в уме?

– Я не помню.

– Проведем свободные ассоциации с образом огня.

– Нет.

– Известные библейские образы. «И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь…»

– Я вспоминаю проповедь нашего священника, – сказала она. – Жена Лота оглянулась на горящий город. И Бог превратил ее в соляной столп.

– Это то, что пугает тебя в огне?

– Я не хочу оглядываться, как она. Хватит сыпать соль мне на мозг.