– Как прикажете, лейтенант.

Ева вернулась к работе. Добытые Рорком сведения она отправила для анализа доктору Мире, с просьбой выдать профиль как можно скорее. После чего вновь прошлась по именам, взвешивая самые разные версии.

Затем, движимая безотчетным порывом, запросила фото родителей Коллуэйя и долго всматривалась в их лица. После чего, слегка успокоившись и выпустив пар, взялась сравнивать с ними фотографии похищенных детей, состаривая их лица при помощи специальной компьютерной программы.

Она сделала себе еще кофе, но пить не стала. Кофеин был бессилен побороть владевшую ею усталость.

Как вдруг…

– Погоди.

– Что, Ева?

– Погоди. Мне кажется, я что-то нашла.

– Кстати, и я тоже.

– Посмотри и скажи, что ты думаешь по этому поводу.

Рорк подошел ближе и посмотрел на изображения на экране. В первом он узнал лицо матери Коллуэйя, а рядом с ним – компьютерный портрет.

– Похоже, что оба лица принадлежат одной и той же женщине. По крайней мере, сходство очень близкое. Разница лишь в цвете волос и прическе. Но лицо то же самое.

– Состаренный портрет принадлежит Карлин Макмиллон, похищенной в возрасте полутора лет. Не найдена. Но получается, что она была найдена Хаббардами и воспитана под именем Одри. Потому что вот она, черт возьми.

– Ее свидетельство о рождении подделка. Качественная, но все же подделка.

– Потому что она не дочь Хаббардов. Она – похищенный ребенок, который так и не был найден.

– Хаббард демобилизовался из армии и переехал из Англии в США с женой и четырехлетней дочерью. У его жены была сводная сестра, Джина Макмиллон. Я все еще копаю в этом направлении.

Джина и Уильям Макмиллон, которые значатся родителями Карлин, стали жертвами налета, во время которого был похищен их ребенок. Это уже ниточка, и она тянется к Мензини и Красному Коню. Для ареста этого явно недостаточно, зато достаточно, чтобы установить за ним слежку.

Ева снова подошла к демонстрационной доске.

– Ему стало известно, что его мать когда-то была похищена, и этот факт что-то привел в действие. Но откуда четырехлетней малышке могла стать известна формула? Что она вообще могла о ней знать? Возможно, Хаббард участвовал в облаве, во время которой был убит Мензини, или присутствовал при допросах. У них явно что-то есть – или было. И Коллуэй мотался туда-сюда, чтобы выудить у матери интересующие его сведения. Мне нужно поговорить с ней.

– Мы улетаем в Арканзас?

– Нет, я предпочитаю свою территорию. Думаю, Тисдейл сумеет нажать на нужные рычаги, чтобы мать Коллуэйя доставили сюда. Она наверняка сказала сыну то, что ей было известно. Скажет и нам.

– Тебе нужно поспать. Я поставлю запрос по ее сводной сестре в режим автопоиска. Нам обоим не повредит вздремнуть хотя бы пару часов. Тем более ты уже сделала все, что намечала на сегодняшний вечер, – добавил он, видя, как она колеблется. – Тебе нужно набраться сил к завтрашнему дню.

– Ты не ошибся. Я хочу передать данные Уитни. Пусть он уже сегодня вечером выделит пару людей для слежки за Коллуэйем. Не хотелось бы, чтобы он, пока я сплю, нанес удар по какой-нибудь круглосуточной забегаловке.

– Разумно. Давай, звони Уитни, а я тем временем приготовлю документы для брифинга. После чего – марш в постель.

– Договорились.

Во сне – и она знала, что это сон, – мир взрывался. Земля сотрясалась, и на востоке ночное небо лизали языки пламени – убийственно красные, ядовито-желтые, маслянисто-черные. Они напоминали кулаки, вскинутые в наполненный гарью воздух в угрожающем жесте.

«Бум-бум-бум», – гремели взрывы. – «Тра-та-та-та», – вторили им пулеметные очереди. Было время, давным-давно, подумалось ей, когда люди жили и умирали под эти звуки.

Теперь они изобрели иные способы уничтожения себе подобных. Но сейчас она была не в настоящем.

Каньоны и башни Нью-Йорка сотрясались от грохота войны. Вернее, Городских войн.

Сон, подумала Ева, всего лишь сон. И все равно, держа наготове пистолет, она осторожно спустилась вниз, на опустевшую улицу. Может, во сне вас и не убьют, но то, что во сне бывает больно – это точно. Сколько раз ей случалось просыпаться от фантомной боли, чтобы затем, невооруженной, опасливо бродить по собственному подсознанию.

Но иногда сны показывали то, что вам хотелось знать, то, что вы не узнавали в суете будней.

Она будет прислушиваться, будет вглядываться.

Остановившись рядом с распростертым на тротуаре телом, Ева присела, чтобы проверить пульс. И обнаружила перерезанное горло. Боже, еще один ребенок! – с ужасом подумала она. С убитого сняли ботинки и, похоже, куртку – если, конечно, он был в куртке, причем совсем недавно, потому что тело было еще теплым.

Она оставила его лежать на тротуаре – что ей оставалось, ведь это был всего лишь сон. Но оружие она на всякий случай проверила. К своему великому удивлению, Ева обнаружила, что это не ее табельный пистолет. Она тотчас узнала в нем револьвер 38-го калибра из коллекции Рорка. Убедилась, что револьвер заряжен, попробовала, насколько он тяжел.

И двинулась дальше.

Она шла мимо дверей и окон, темных, забитых досками, мимо выгоревших остовов машин. Все это, на основе фильмов того времени, создало для нее ее бессознательное пространство.

Вход в метро был перегорожен металлической сеткой. Ева поспешила обойти стороной его черную зияющую пасть. Уличные фонари – те, которые не были сломаны, – стояли темными. Светофоры мигали красным, красным, красным. Ей тотчас вспомнилась комната в Далласе, где она убила Ричарда Троя.

Сейчас не об этом, напомнила она себе. Не о ребенке, которым она когда-то была, а о женщине, в которую выросла. О том, что она делает со своей жизнью.

Она подошла к указателю – «Леонард и Уорт» и тотчас поняла, что это недалеко от того бара, в котором произошел первый теракт.

Возможно, ответ находится где-то рядом.

Она зашагала было на другую сторону, но, услышав стрельбу – на этот раз совсем рядом – и крики, бегом бросилась в их направлении.

Ева увидела грузовик – военный, бронированный – и пулеметчика на его крыше. Из здания, которое охранял грузовик, доносились стрельба и истошные крики. Дети, поняла она. Они приехали за детьми.

Она не стала долго раздумывать. Крепко зажав в руках пистолет, прицелилась в пулеметчика. По идее, он в бронежилете, и она прицелилась в голову. Так надежнее.

Ба-бах, и пулеметчик упал. Ева тотчас бросилась вперед и нырнула в тень домов. Она успела вовремя, потому что в следующую секунду из здания показались двое мужчин и две женщины, таща кричащих, упирающихся детей. Ева набрала полную грудь воздуха, прицелилась и выстрелила.