– Мой нежный дрозд…

Она надувала губы и возражала тонким жеманным голоском:

– Но вы же их едите, Франсуа!

– О, я вас только немного погрызу, моя душенька!

Ей так его не хватало… Беатрис часто думала о том дне или той ночи, когда он испустил свой последний вздох. Она улыбалась при мысли, что уже совсем скоро присоединится к нему. Но следующая мысль умеряла теплоту, которую вызывала такая перспектива. Эта подлая мерзавка Маот не сможет ускорить ее встречу с Франсуа. Она сама себе в этом поклялась. Ну уж нет!

* * *

Войдя в большой зал, Беатрис снова обрела величественное спокойствие, смягченное некоторой долей любезности. Фирмен Гуард ждал ее, сидя на длинной скамейке у стола. Приблизившись, она уставилась на него долгим внимательным взглядом, не говоря ни слова. Краска залила толстые щеки фермера; он вскочил, сдергивая с головы войлочный колпак, и сложился в поклоне.

– Приветствую, мэтр Гуард. Я немного знала вашего отца.

– Который говорил столько хорошего о вас и вашем супруге.

– Не сомневаюсь в этом ни одного мгновения, – заметила баронесса с колкой иронией. – Итак, насколько я поняла, мои земли причиняют вам какие-то затруднения?

Лицо фермера печально вытянулось, как у человека, который только что похоронил всех своих детей.

– Ох, да, это так, мадам баронесса. Уж такие затруднения…

– В самом деле?

– Истинно так. Такой град выпал! С перепелиное яйцо! Всю полбу побило[179].

– В марте град побил колосья? Черт возьми, я и не знала, что в наших краях растет такая скороспелая полба!

Раздосадованный, Гуард опустил голову. Он надеялся обстряпать дельце, полагая, что перед ним женщина, которая не отличит курицы от яйца, а в результате сел в лужу. Голосом, полным сдержанного гнева, баронесса произнесла, четко выделяя каждое слово:

– Любезный, нехорошо вешать мне лапшу на уши. У меня нет недостатка в арендаторах, и я могла бы выкинуть вас со своей земли, обеспечив репутацией жулика.

– О… мадам…

– Что «мадам»? Для вас это синоним слова «дура»?

– О, с полным моим почтением, никогда, совсем никогда… – забормотал Гуард, которому все больше становилось не по себе. – Однако я беседовал с вашим зятем на прошлой неделе, и он, судя по виду, со мною согласился…

– Вы меня и вправду сердите! – вспылила баронесса. – Вы или бессовестный лгун, или в самом деле настолько глупы? На прошлой и на позапрошлой неделе Эсташ находился в Париже.

Нервными движениями Фирмен Гуард принялся мять и крутить свой войлочный колпак. Он чувствовал, что, несмотря на то что в комнате было довольно прохладно, его лоб покрылся капельками пота. Черт возьми, он и не подозревал, что старая баронесса настолько хорошо соображает. Он надеялся, что все пройдет гладко, так как ее простофиля зять проглотил эту байку не поморщившись, когда фермер сказал ему пару слов в Ножан-ле-Ротру.

– Вовсе нет, – попытался он спасти положение. – Я и в самом деле встретил мессира Эсташа в прошлый вторник в Ножане. Я видел его так же ясно, как теперь вас!

Мадам де Вигонрен, вдова, сразу поняла, что на этот раз он говорит правду. Что еще за странная история?

– И где же вы его встретили, скажите на милость?

– Он выходил из своего дома; это в конце улицы Ронны, где он снимает жилище, чтобы заниматься там делами.

– И в самом деле, где была моя голова? – солгала потрясенная Беатрис.

Эсташ никогда не упоминал о существовании этого жилища. Интуиция подсказывала баронессе, что и ее дочери также об этом ничего не известно. Господи Боже! Неужели Эсташ содержит любовницу? В такой ситуации можно опасаться появления признанного бастарда…[180]Ну нет! Она не позволит, чтобы наследство ее внука и дочери было урезано из-за ублюдка какой-то девки-содержанки. В конце концов, единственный интерес ее зятя сводится к деньгам. Она должна выяснить это дело и в случае необходимости положить ему конец. Позже.

– Что бы там ни было, Гуард, ради нашего доброго и долговременного согласия, как можно быстрее и правильнее пересчитайте мины[181]и минот[182], которые вы мне должны. Разве не будет достойно сожаления, если наши искрение сердечные отношения будут испорчены из-за нескольких буассо?[183]

* * *

Непорядочный, но весьма сообразительный фермер удалился. Беатрис была очень довольна собой. Черт возьми, Франсуа гордился бы своей «мужественной девицей», как он ее иногда называл!

Но удовлетворенность быстро исчезла. С чего бы это вдруг Эсташу вздумалось снимать жилье в городе в добром лье от замка? История определенно попахивает адюльтером! Удивительно… Она бы даже не смогла предположить, что ее зять удовлетворяет свою страсть вне супружеского ложа. И верно, не стоит доверять стоячей воде.

Крепость Лувр, Париж,

17 ноября 1305 года

Его высочеству де Валуа доложили о прибытии срочного посланца. Недовольный, так как он дремал, переваривая обильную трапезу, щедро политую тонким вином, брат короля в конце концов позволил посланцу войти в рабочий кабинет. Тотчас же Эмиль Шапп притаился под дверью, насторожив уши в надежде услышать что-нибудь, что может заинтересовать его нового хозяина, мессира Гийома де Ногарэ. Судя по всему, посланец был утомлен длительной скачкой, его лицо и одежда были серыми от дорожной пыли. Поклонившись, он прошептал обычную формулу вежливости, уточнив:

– Послание от короля, монсеньор. Из Лиона.

– Почему вы сразу об этом не сказали, милейший? – сварливо бросил Валуа. – Я чуть не приказал прогнать вас.

– Я подчинялся отданному мне приказу держать все в тайне. Только что я вручил такое же послание мессиру де Ногарэ. Король через своего секретаря передал, что не ждет другого ответа, кроме горячих родственных молитв, так как он со всей возможной поспешностью возвращается с церемонии посвящения в сан Климента V.

Почти ничего не поняв из этих слов, но встревожившись тем, что эта новость может оказаться очень важной, его высочество де Валуа поблагодарил посланца небрежным кивком. Тот сразу же удалился.