– Причина в деньгах, правда?[177]– вырвалось у Ардуина неожиданно для него самого.

Арно де Тизан внимательно посмотрел на него и ответил ровным безразличным тоном:

– Мессир палач, некоторые шутки могут обойтись очень дорого. К тому же я не очень хорошо расслышал ваши слова.

Ардуин понял, что его предостерегают. В конце концов, что он знал о помощнике бальи? Некоторым для доноса в инквизицию хватило бы и гораздо меньшего. Мэтр Правосудие быстро сменил тему разговора.

– Вы будете разочарованы.

– Черт подери, ненавижу разочарования!

– Узнать и признать, не является ли это, в сущности, неотъемлемой частью нашей жизни?

– Так вы еще и философ, Венель-младший! – проскрипел помощник бальи. – Ладно, давайте сюда вашу разочаровывающую новость.

Ардуин кратко описал свое пребывание в Ножане, как он опросил старых свидетелей по этому делу, умолчав о том, какими методами велись некоторые из них, и, согласно данному им слову, не упомянул о Мадлен Фроментен. Тем более что он был уверен: бальи уже забыл о том, что топорик куда-то переносили.

– Итак, – в заключение произнес он, – Эванжелина Какет в самом деле жестоко убила свою хозяйку Мюриетту Лафуа. Вдовец, хоть он и не особенно горевал, здесь ни при чем.

Вопреки ожиданиям помощник бальи не был огорчен этим открытием. Он принял его с легкой улыбкой, сказав:

– Что же, вы меня успокоили, а то я уже начал было питать иллюзии по отношению к этому чудовищу – возможно, из сострадания к ее жалкому состоянию. Но теперь вы и в самом деле сняли тяжесть с моей души. Я уже начал было подозревать, что, проявив глупую и недопустимую поспешность, осудил невиновную.

Однако, к своему немалому удивлению, Ардуин заметил, что за этими словами мессира де Тизана скрывалось полнейшее безразличие.

* * *

Внезапно наступило молчание. Помощник бальи захлопнул книгу для записей и положил ее на стол, аккуратно выровняв. По напряженным движениям его рук Ардуин понял, что тот подыскивает слова, чтобы сказать о том, что его занимает на самом деле.

Неожиданно в голове мэтра Правосудие возникла совершенно несуразная мысль. Не такая уж глупая, просто она посетила его более чем некстати. Арно де Тизан продолжал пристально разглядывать своего необычного собеседника. Ардуин же позволил судьбе его вести к неизвестному предназначению. Он ничего не знал о нем и не хотел знать. Интересно, кто же из них двоих быстрее достигнет своей цели?

Берегись! Тебя водят за нос, красавчик ты мой! Красавчик, который весь в кровище…

– Это заключение по делу Какет меня и в самом деле успокоило, – снова повторил помощник бальи. – А что касается этих ужасных бесчеловечных убийств маленьких сорванцов… насколько вы продвинулись в этом деле?

– Увы, никак. Во время моего пребывания в Ножане нашли еще одного. Мы с Антуаном Мешо – талантливым медиком, о котором вы упоминали, – осмотрели его.

– Ну и?..

– Разделан, как свинья на бойне. Мешо сообщил мне имя человека, которого он все это время подозревал. Моя… беседа с ним не подтвердила предположений доктора.

Изможденное лицо помощника бальи так и сжалось от разочарования. Тем не менее он нашел в себе силы вежливо улыбнуться.

– Должно быть, у мессира де Тре от такого вся кровь свернулась.

– Не знаю, сеньор бальи, я его не встречал.

– Вы рассчитываете… вызвать больше интереса к этой чудовищной истории? – поинтересовался Арно де Тизан со слишком легкой интонацией, чтобы она была правдоподобной.

– Конечно, я должен заняться своими делами, которыми столько времени пренебрегал, и теми обязанностями, о которых вы мне сейчас сообщили, – схитрил Ардуин, показывая на черную книгу для записей.

– Ну, инквизиторские процессы могут и подождать… Думаю, обвиняемые вряд ли станут на вас сердиться, если вы опоздаете на их допрос.

Ардуин счел такой каламбур неуместным, но предпочел об этом благоразумно промолчать. Арно де Тизан встал из-за стола; похоже, он собирался задать какой-то вопрос, но затем спохватился. Подойдя к камину, помощник бальи потянул за один из висящих в углу шнурков из позумента[178]. Послышался звон колокольчиков.

Несколько секунд прошли в полном молчании. Затем раздался стук в дверь.

– К вашим услугам!

Вошел старик, настолько высохший, что, наверное, весил не больше воробья, скрюченный от болезней и старости. Он наклонился еще сильнее, с большим трудом сдерживая гримасу боли.

Не глядя на него, Тизан бросил:

– Принеси нам два стакана теплой настойки и блюдо чего-нибудь, что найдешь. Какой-нибудь легкой закуски.

– Хорошо, мессир. Сию минуту, мессир.

Когда старый слуга ушел, Ардуин подумал, что помощник бальи предстал перед ним с новой и не очень привлекательной стороны. Он не сомневался, что де Тизан – человек чести, но, как он теперь понял, исключительно по отношению к тем, кто принадлежит к его сословию. Ардуин заблуждался, позволив убедить себя, что помощника бальи действительно интересует судьба бедной дурочки и что он в самом деле хочет восстановить справедливость. Очевидно, что ему нет никакого дела до Эванжелины Какет, виновной или невиновной. Ведь она не принадлежала к его сословию… Но тогда зачем ему уверять Ардуина в своей признательности? Мэтр Правосудие испытывал к нему все меньше и меньше доверия.

Тизан снова принялся говорить, как он расстроен бесчеловечными убийствами детей в Ножан-ле-Ротру. Ардуин Венель-младший почти не слушал, время от времени кивая и предпочитая сосредоточить все внимание на его мимике, на взгляде, холодность и сосредоточенность которого контрастировали со словами возмущения и сострадания. Внезапно Ардуин ощутил сильнейшую злость, смешаную с отвращением. Он было открыл рот, чтобы заявить, что не желает продолжать это расследование, но именно в этот момент вошел старый слуга, который осторожно и торжественно держал поднос. Отвесив еще один поклон, что ему явно стоило большого труда и мучений, слуга молча поставил поднос на бюро помощника бальи, не удостоившего старика даже благодарности.

Коротким жестом Арно де Тизан пригласил Ардуина к столу. В этом движении мэтру Правосудие почудилось все презрение мира, в то время как его собеседник, скорее всего, хотел продемонстрировать свое расположение.

– …Итак, я распорядился составить письмо, чтобы его уведомили обо всем. Никаких сомнений, что новость успокоит сердце этого благородного человека, – закончил помощник бальи, набрасываясь на золотистые пирожки.