Дементьев потер подбородок:

– Да? В принципе, можно. Дядя Вася и Санек будут рады. А удочки приличные? Точно импортные?

– Мы, извините, берем только качественный товар.

– Ладно. С мужчинами решили, теперь надо подумать о женщинах.

– А что они любят?

– Тетя сериалы смотреть да блины печь. Хорошие, кстати, блины. А пельмени какие! Пальчики оближешь. Жена брата – не знаю.

– Я о другом. Какую, например, одежду предпочитают, скажем, для летнего сезона?

– Да какую одежду носят в деревне да в будни? А праздники уже и не отмечают. Халаты, платья.

– А вы купите молодой даме современное платье, а пожилым – хорошие, строгие костюмы!

– Ну, молодой ладно, платье пойдет, только такое, необычное. Матери костюм можно взять. А вот тетке он ни к чему. Где его носить?

– Ну, мало ли?

– Нет! Не пойдет. Черт, а ведь сразу и не придумаешь, что ей взять. Погоди, Витек, у родни телевизор старый, у вас тут электроникой торгуют?

– Да, на втором этаже!

– Покажешь?

– Конечно! Это моя работа.

– Ты хороший работник. С чего начнем делать покупки?

– Давайте с телевизора! Со второго этажа, чтобы по ходу.

– Веди!

Вскоре Дементьев выкатил две полные всякого товара тележки, одну из которых полностью занимала коробка нового импортного, правда, нашей российской сборки телевизора. Подкатил к «Волге».

Водитель вышел из машины, присвистнул:

– Да, неплохо затарился. Денег, наверное, кучу угрохал.

– Угадал. Не дешевый этот маркет.

– Так и в стройку сколько вложено? Надо же бабло отбить, вот на нас и отбивают, а мы, дураки, покупаем.

– Но и без этого нельзя?

– Нам, Андрей, скоро ничего нельзя будет. Только речи ожиревших чиновников слушать да голосовать за них. Ну и, понятно, водку от безысходности жрать. Пока не передохнем все, а чинуши не распродадут Россию.

– Не дождутся! Давай перегрузим? Поможешь?

– Давай!

– Сколько за помощь возьмешь?

– Издеваешься?

– Да ты ж все деньгами меряешь, Володя!

– А ты нет? Не будет шуршать в кармане, что делать станешь? Попрошайничать пойдешь? Хотя нет, ты в попрошайки не пойдешь, ты грабанешь кого-нибудь. Да и я тоже. А куда деваться?

– Мрачные у тебя мысли. Оптимизма нет!

– Откуда ему взяться? При Советах, когда из армии вернулся – в десанте, между прочим, служил, – все столбы и стены, заборы были объявлениями о работе оклеены. Пошел в таксопарк. Сначала, понятно, в слесарях обретался, потом старенькую тачку получил, затем уж нормальную машину и сменщика-наставника. Так знаешь, сколько зарабатывал? Много! И женился, и детей родили, кооперативную хату сгондобили. За каким хреном менять жизнь было? Союз, черт с ним, что распался, все одно, нацмены и тогда по своим законам жили. Но Россию-то за что опустили? Народ ее?

– Не так все плохо, Володя. А будет лучше, возможно!

– Вот именно, что возможно. Ну, ладно, перегружаем ящик. Кому телевизор взял? Себе?

– Дядьке с теткой.

– Щедрый ты!

– Какой есть!

Перегрузив подарки, оставив тележку на стоянке, Владимир вывел «Волгу» на дорогу, ведущую к трассе северного направления. По трассе прошли нормально, а вот грунтовка действительно оказалась в ужасном состоянии. Петляя между ухабов, срываясь в колею и с трудом выходя из нее, под мат водителя все же доехали до деревни.

Таксист указал на крайние дома, показавшиеся за холмом у поворота реки:

– Вон оно, твое Ухарево.

– Вижу! Подъезжай к третьему справа дому.

Владимир остановил машину в указанном месте. Выгрузили прямо на скамейку у покосившегося забора покупки. Андрей расплатился с таксистом, и тот, развернув «Волгу», повел ее обратно к трассе. Дементьев прошел к дому. Странно, на двери висел замок, шторы окон были плотно завешены. Раньше здесь замки не вешали, даже когда уезжали в город. Андрей вдруг вновь ощутил непонятную тревогу. Все и в городе, и здесь было не так. Дом сестры матери тетки Шуры, ее мужа дядьки Василя, их сына Сани и его жены Веры находился по соседству. Дементьев подумал, может, мать к ним перебралась? Но зачем? И почему замок повесила? Непонятно.

Неожиданно сзади раздался хриплый голос двоюродного брата:

– Андрюха, ты ли это?

Дементьев обернулся:

– Саня? Здоров! Как видишь, я. Приехал вот, только никто не встречает. А ты откуда идешь?

– Да так, надо было к соседу заглянуть.

– В запое, что ли?

– Да! Опять в штопор сорвался.

– Лечиться тебе надо! Но это дело твое. Ты скажи, где моя мать? Дом на замок закрыт, в городе ее нет!

Александр отвел глаза в сторону:

– Так это, Андрюх, померла тетка Ольга!

– Что?!! Что ты сказал?

– Померла мать твоя, Андрюх!

– Как? Когда?

– Недавно, похоронили в среду, седьмого числа. Тут, у нас на погосте!

Андрей почувствовал, что земля уходит из-под ног. Присел на свободный край скамейки, проговорил:

– Умерла!

И застонал, обхватив голову руками.

Брат присел на корточки:

– Чего ж делать, Андрюха? Все мы смертны, и все когда-нибудь ляжем в землю. Тетка Ольга хоть пожила, а вон на дальнем конце тракторист Петька в сорок годков сковырнулся. Пошел на речку искупаться, на берег вышел и упал замертво. А ведь не сказать, чтобы сильно пил. Так, понемногу. И здоровый какой был, помнишь?

– Опоздал!

– Чего? Че ты сказал?

Андрей поднял глаза на брата:

– Опоздал я, Саня! Как умерла мать?

– Ты это, пойдем к нам? Там отец все и расскажет.

– Почему отец, а не тетя Шура?

– Так слегла она после смерти сестры. Боимся, не встанет.

– А ты почему не расскажешь?

– Я в ту ночь в отрубе, Андрюх, был. Намедни вечером с мужиками выпили хорошо. Как пришел домой, не помню. Утром жена разбудила и сказала, что тетка Ольга померла.

– Почему мне телеграмму не дали?

– По-моему, посылали. Ты с моими поговори, у меня вся эта неделя как в тумане. Но на похоронах был, закапывал гроб, а потом… потом в штопор.

– Идем!

Дементьев резко встал и направился к дому родственников. Ему хотелось выть от отчаяния и боли, но он держал себя в руках. Армия и война научили держаться. Брат засеменил следом.