Затем Энфрит окинул взглядом зал с таким задумчивым видом, как будто мысленно взвешивал в уме какие-то варианты, и, повернувшись к одному из своих людей, сказал:

– Принеси сюда меч Беобранда.

Когда меч принесли, в зале стало тихо: король, похоже, снова вознамерился что-то сказать. Он взял вложенный в ножны меч обеими руками и протянул его вперед.

– Беобранд, сын Гримгунди, подойди и возьми то, что по праву принадлежит тебе.

Стражники, стоящие слева и справа от Беобранда, напряглись, а находящиеся рядом с королем таны забеспокоились и положили правые ладони на рукояти мечей, на всякий случай приготовившись защищать короля. Этот молодой воин из Кантваре был опасным, и их встревожило то, что он окажется так близко от их господина, да еще и с таким грозным мечом в руках.

Всех остальных зрителей восхитила храбрость поступка Энфрита. Беобранду же польстило доверие со стороны короля. Он вспомнил о том, как всего лишь несколько месяцев назад – хотя ему и казалось, что с тех пор прошла целая жизнь, – он подходил в Нортумбрии к другому королю под взглядами десятков зрителей. В животе у него что-то сжалось, но он заставил себя пойти вперед.

Когда он приблизился к королю, в зале воцарилась гробовая тишина. Беобранд протянул руки и взял меч у Энфрита. Он сделал глубокий вдох. Несмотря на то что в зале было прохладно, по его вискам потек пот. Беобранд почувствовал, что стоящие рядом люди напряглись, когда он схватился за рукоять меча. Он осознал, что сейчас пришло время действовать.

Беобранд изящным движением вытащил меч из ножен и протянул его рукоятью вперед в сторону Энфрита. Многие в зале ахнули. Беобранд услышал, как оставшиеся у него за спиной стражники бросились к нему, испугавшись, что он может напасть на их господина. Беобранд, не обращая на все это никакого внимания, посмотрел прямо в широко раскрытые глаза Энфрита и быстро опустился на одно колено.

Его схватили за плечи чьи-то руки, попытавшиеся затем оттащить его назад. В зале раздались крики. Обнажить меч в присутствии короля – это считалось одним из тягчайших преступлений, за которое карали смертью. Беобранд, продолжая смотреть королю прямо в глаза, громким голосом сказал:

– Я предлагаю свой меч вам, король Энфрит, сын Этельфрита, повелитель Берниции. – Беобранду вспомнилась клятва, которую он уже произносил перед другим господином и в другом зале. Он продолжал говорить, извлекая из памяти слова. – Я буду вам верным и преданным. Я буду любить то, что любите вы, и остерегаться того, чего остерегаетесь вы, и никогда не вызову у вас неудовольствия ни словом, ни делом.

Это было очень похоже на клятву воина. Некоторые из танов одобрительно закивали.

Беобранд сделал паузу. В помещении снова стало довольно тихо. Некоторые люди перешептывались, но большинство присутствующих внимательно вслушивались в каждое слово. Энфрит пристально смотрел на него, чувствуя растерянность из-за того, что этот юный чужеземец использовал показуху, устроенную им, королем, для самого себя, в собственных целях.

– Возьмете ли вы меня к себе, господин? – спросил Беобранд, теперь понизив голос.

В зале воцарилась гробовая тишина – воцарилась, как показалось Беобранду, на довольно долгое время.

– Ты просишь у меня многого, Беобранд, сын Гримгунди. Тебя вообще-то привели сюда как обвиняемого в преступлении, а теперь ты ищешь моего покровительства.

Король замолчал. Все затаили дыхание. Было слышно лишь, как дождевые капли падают в лужу где-то на полу.

– Я не могу взять тебя в свою дружину. Слишком много в этом было бы чести для такого, как ты.

Из глубины зала донеслись вздохи. Плечи Беобранда опустились. Он, похоже, выбрал крайне неудачный момент.

А король продолжал:

– Но поскольку ты подчиняешь себя моей воле, Беобранд, сын Гримгунди, я возьму тебя в число своих гезитов, если ты поклянешься в верности Сканду – тану, воина которого ты унизил. Что скажешь? Ты поклянешься ему в верности?

Беобранд, почувствовав облегчение, повернулся к седовласому Сканду. Вид у этого человека был суровый и отчужденный, но его глаза блестели так, как будто его забавляло то, что он сейчас видел.

– Я поклянусь в верности Сканду, мой господин, мой король. Охотно поклянусь.

Сканд выступил вперед.

– Тогда встань и вложи свой меч в ножны. Ты теперь один из моих гезитов.

Толпа, которой уже не было необходимости молчать, разразилась криками. Этот молодой воин казался очень храбрым.

Беобранд вложил меч в ножны. Сканд подошел к нему поближе.

– И смотри не заставь меня пожалеть о том, что произошло сегодня, юный Беобранд, – сказал он так тихо, чтобы никто, кроме Беобранда, его не услышал.

Затем он повернулся и вышел из зала вслед за Энфритом.

Получалось так, что несмотря на все невзгоды, обрушившиеся на Беобранда, у него снова появился господин.

О том, что происходило в последующие несколько недель, Беобранд впоследствии вспоминал с теплым чувством. Сканд оказался хорошим господином. В Большом дворце всегда водилась и еда, и медовуха. Беобранда вскоре стали считать своим и воины из окружения Сканда, и воины из дружины короля. Он поначалу переживал, что из-за драки с Асеннаном у него найдутся враги среди всей этой братии, однако, если не считать непристойных насмешек, обычных в любом мужском коллективе, никакой явной вражды по отношению к нему не проявляли. Асеннан поправился и при каждой случайной встрече с Беобрандом приветствовал его кивком, однако они оба избегали каких-либо разговоров друг с другом. Остальные же воины, хотя и нехотя, но все же восхищались Беобрандом.

А вот жители Гефрина отнюдь не нехотя высказывали свое восхищение тем, как Беобранд сумел дать отпор одному из воинов короля и затем даже умудрился войти в дружину тана из ближайшего окружения Энфрита. Все в Гефрине уже знали его имя и заговаривали с ним, когда он проходил по городу мимо них. Хотя он родился в Кантваре, тот факт, что он раньше был как-то связан с Эдвином через Басса и своего брата Окту, давал многим горожанам основание считать его своим. Такое внимание одновременно и смущало Беобранда, и льстило ему. Иногда в присутствии Беобранда горожане отзывались об Энфрите с насмешкой, задаваясь вопросом, почему король не отправляет в сторону врага дополнительные патрули и почему не готовит город к обороне. Когда такое происходило, Беобранд поспешно напоминал этим людям о том, кому он поклялся в верности, но затем непременно упоминал в своих разговорах со Скандом о подобной озабоченности, выражаемой населением. Сканд высоко ценил честность этого новичка и его способность прислушиваться к мнению жителей Берниции относительно того, что в данный момент происходило.

Беобранд посвящал бо`льшую часть каждого дня совершенствованию боевого мастерства вместе с другими воинами. Он, пожалуй, не был среди них лучшим фехтовальщиком, но, по крайней мере, владел мечом не хуже большинства, хотя многие из них были воинами уже на протяжении одного или даже двух десятков лет. Его мастерство во владении этим оружием вызывало изумление и оживленные комментарии. У Беобранда явно имелся талант по части обращения с мечом. Кроме того, все его теперешние товарищи помнили, как он расправился голыми руками с вооруженным Асеннаном. Беобранд радовался возможности попрактиковаться с новыми соперниками и еще больше отточить то мастерство, которое он перенял сначала у дяди Селуина, а затем у Хенгиста. Ему также нравилось чувствовать, что его мышцы укрепляются, а боль во все еще заживающих ранах стихает. Крыша над головой, полезная еда и регулярные физические упражнения помогали ему лучше любой припарки или настойки. Его щеки снова приобрели здоровый розоватый цвет, и Леофвин заметил, что обеспокоенное выражение появляется на лице Беобранда все реже.