Когда он двинулся через зал туда, где сидел король, взоры всех присутствующих обратились на него.

День был сырым. Ночью набежали тучи, и теперь все время лил мелкий дождь. Через двери и окна здания внутрь проникал тусклый водянистый свет, от которого было не больше толку, чем от лунного света прошлой ночью. Дождевая вода находила лазейки в дощатой крыше и кое-где капала с потолка в зал. Люди отодвигались от тех мест, где она просачивалась, заставляя переместиться и своих соседей, в результате чего в переполненном зале начиналась толкотня.

Беобранд, посмотрев на короля и затем на собравшихся в зале танов, вздрогнул, вдруг узнав среди них похожего на коршуна Галана, которого он когда-то видел во дворце Эгрика. Галан стоял довольно близко к королю – сразу за королевой Финолой. Взгляды Беобранда и Галана встретились, и Беобранд понял по выражению лица этого тана, что тот его узнал.

Беобранд расправил плечи. Его взгляд стал вызывающим. Он ведь не сделал ничего предосудительного. Он всего лишь защищался и вернул то, что по праву принадлежало ему. Впрочем, он не был настолько наивным, чтобы полагать, будто его вообще никак не накажут за то, что он избил воина одного из ближайших соратников короля.

Энфрит встал. Все присутствующие умолкли.

– Назови свое имя – так, чтобы слышали все, – сказал Энфрит.

– Я – Беобранд, сын Гримгунди, ваше величество.

Тон Беобранда был самоуверенным, однако юноша все же разговаривал с королем с вежливостью, соответствующей статусу этого человека.

– Это правда, что прошлой ночью ты напал на Асеннана, верного воина моего надежного соратника Сканда, сына Скэнда?

– Это неправда, ваше величество. – В зале начали громко шептаться. Беобранд повысил голос, чтобы его было слышно сквозь гул. – Я не нападал на Асеннана. Это он напал на меня. Я всего лишь защищался.

– Однако у тебя сейчас нет ни малейших ран, а он даже не может подняться с постели. Его били по лицу самым зверским образом. Похоже на то, что ты набросился на него, когда он совсем не ожидал этого, и тем самым получил преимущество труса, который нападает из темноты.

Беобранда начал охватывать гнев, и он изо всех сил попытался его сдержать. Сегодня утром ему удалось перемолвиться словечком с Леофвином, и тот посоветовал ему не выходить из себя. «Если ты разозлишься, то начнется ожесточенный спор между тобой и королем, а такой спор ты выиграть не сможешь», – сказал Леофвин. Беобранд понимал, что это очень даже разумный совет, и он, тяжело сглотнув, не позволил соскочить со своего языка словам, уже вертевшимся у него на языке из-за охватившего его возмущения.

– Все было совсем не так, ваше величество. Это Асеннан напал на меня. Я был безоружен, а он с мечом. Причем не с каким-нибудь, а моим собственным мечом, который я оставил в кладовой при входе в этот зал. Я знаю, что здесь за меня никто не заступится. Я здесь чужак. Но я вовсе не трус.

В зале все начали обсуждать слова Беобранда, и стало шумно. Затем из дальнего конца зала сквозь толпу протиснулась чья-то огромная фигура. Беобранд обернулся и увидел, как перед королем предстал Странг.

– Я заступлюсь за Беобранда, – громко сказал кузнец.

Ему вообще-то вовсе не хотелось приходить сюда и заступаться перед королем за этого парня, но Суннива с самого утра плакала, не переставая. Когда она услышала, что Беобранду придется предстать перед Энфритом и, по-видимому, его сурово накажут, она принялась снова и снова умолять отца вмешаться. Странгу была не по душе ее симпатия к этому воину, однако он осознал, что если попытается пойти против ее воли, то попросту потеряет дочь. Он невольно обратил внимание на то, как она вела этого парня к их дому, успокаивая его ласковым голосом, и как она принесла ему воды и сидела затем рядом с ним в темноте, разговаривала с ним до тех пор, пока он не перестал дрожать. Она была неравнодушна к этому парню, и если с ним случится что-нибудь плохое, она наверняка будет ужасно страдать. Поэтому Странг согласился выступить в защиту Беобранда. Кроме того, он мысленно сказал себе, что ненавидит несправедливость и будет говорить правду и только правду.

– Я видел то, что там произошло, и этот парень не врет. Асеннан напал на него с мечом. Беобранд обезоружил Асеннана и затем сильно его избил. Пусть любой, кто скажет, что это было не так, обвинит меня во лжи.

В зале снова стало шумно от разговоров.

Энфрит повернулся к Сканду, чтобы посоветоваться с ним. Они некоторое время о чем-то тихо разговаривали, а затем король поманил пальцем какого-то тощего человечка с птичьими чертами лица, чтобы тот подошел и принял участие в обсуждении. Этот человек взял с одного из столов несколько листов тонкого пергамента из телячьей кожи, подошел к королю, разложил эти листы на столе перед Энфритом и стал указывать пальцем на что-то в убористом тексте.

Шум разговоров стал еще громче: всем не терпелось узнать, чем закончится это обсуждение.

Беобранд не мог определить по лицам короля и его советников, будет ли решение принято в его пользу или же нет. Он встретился взглядом с Леофвином. Тот еле заметно улыбнулся ему, и Беобранд в ответ кивнул.

Затем, чуть повернувшись, он посмотрел на Странга, надеясь и с ним встретиться взглядом и поблагодарить кивком за помощь, однако кузнец намеренно смотрел прямо перед собой, по-видимому, не желая глядеть на Беобранда.

Энфрит сделал шаг вперед и поднял руку. В зале тут же стало тихо.

– Я посмотрел на судебные решения, которые принимались раньше в аналогичных случаях в королевстве Берниция, и признаю тебя виновным в том, что ты изувечил воина короля. За это ты должен уплатить виру в размере двенадцати шиллингов.

В зале стало очень шумно. Приятели Асеннана обрадовались такому решению. Те же, кто не симпатизировал воинам нового короля, были недовольны. Этот юноша ведь всего лишь защищался и забрал то, что по праву принадлежало ему. Так, по крайней мере, утверждал и Странг, которого все знали как почтенного жителя этого города, который не станет говорить о подобных делах неправду.

Беобранд упал духом. У него ведь не было ни собственного скота, ни монет. Единственной его ценностью был Хрунтинг, а расставаться с этим мечом ему совсем не хотелось.

Энфрит поднял руку и держал ее так, пока в зале снова не стало тихо.

– Кроме того, мы признаем Асеннана, воина Берниции, виновным в том, что он применил оружие в ситуации, когда имело место обычная ссора и ему до этого не причинили никакого вреда. За это он должен уплатить шесть шиллингов. – Король снова поднял руку, чтобы не позволить присутствующим расшуметься. – За использование меча, принадлежащего Беобранду, сыну Гримгунди, Асеннан должен уплатить еще шесть шиллингов, то есть всего он должен двенадцать.

И вновь в зале поднялся гул. На этот раз Энфрит не стал успокаивать людей – он позволил им вдоволь обсуждать принятое им мудрое решение. Обложив этих двоих штрафом в одинаковом размере, он тем самым сделал так, что никому не придется платить. Король улыбнулся своему писцу Фуголу, явно довольный тем, что ему удалось найти выход из такой сложной ситуации и при этом даже соблюсти закон.