Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мария Александровна с удивлением смотрела на дочь: чтобы ее гордая Катерина плакала из-за парня? Такое она видела в первый раз.
– Успокойся, все будет хорошо.
– Он тебе понравился, мам?
– Но ты же нас даже не познакомила.
– Да? – удивилась Катя. – Это Тимофей Сазонов, замечательный модельер… – Она опять захлюпала носом.
– Если замечательный – вернется. А что это ты делаешь? – Взгляд Марии Александровны упал на стол, где лежала новая раскроенная юбка.
– Крою юбку.
– Ты же недавно себе сшила одну, – удивилась мать.
– Да знаешь, мам… – Катя опустила глаза. – Не понравилась она мне.
– Что значит – не понравилась? И куда же ты ее дела?
– Выкинула в мусорное ведро.
Мария Александровна молча опустилась на диван… С ума сойти! Она ничего не понимает в современной молодежи.
Катерина с того дня не видела Тимофея Сазонова. После памятного разговора парень куда-то исчез.
– Говорят, отпуск за свой счет взял, – шепнула ей на ушко Тамара.
Действительно, возле Дома моды его светлая иномарка больше не стояла.
И еще: о связи Сазонова с Садчиковой в Доме моды «Подмосковье» говорили как о свершившемся событии.
* * *
Катерина шла по улице, еле передвигая ноги. Воспоминание о недавней ссоре с Тимофеем отняло последние силы.
Сама во всем виновата. Нельзя было его размазней называть – мужчины такого не прощают. Как глупо все, корила себя девушка. Каждый вечер ждала, что он появится, но Тим не приезжал.
Катя свернула в свой двор и едва не подпрыгнула от радости: во дворе стояла светлая иномарка Сазонова. Царева, с трудом сдерживая себя, чтобы не побежать, торопливо зашагала к ней. Она уже открыла рот, чтобы окликнуть Тима, как вдруг увидела, что из машины вылезает совершенно незнакомый парень.
Катя застыла как вкопанная. "Это к внучке противной соседки приятель приехал", – поняла она. И опустила голову.
Ну и пусть, проживет и без него! Придя домой, Катя швырнула в холодильник оказавшуюся ненужной колбасу и опустилась на стул. Зверский аппетит, который она испытывала совсем недавно, пропал начисто.
Катя вдруг осознала, что не сможет больше работать в Доме моды «Подмосковье»… Не сможет, и все тут! Ни на один день там не останется.
Она с тоской обвела глазами комнату: "А лучше всего уехать отсюда куда-нибудь, хоть ненадолго".
– Тимофей, миленький, ну что же мне делать?! – Галина Петровна Панина смотрела на Сазонова умоляющим взглядом. – Нинка, зараза, такой вой подняла – никуда устроиться не могу! Ты-то знаешь, что Пономарева никакого отношения к трикотажной коллекции не имеет.
– Знаю, – вздохнул Тимофей.
Он не любил склок, старался обойти их десятой дорогой, но жизнь постоянно преподносила ему сюрпризы… Может, Катя права – он действительно боится самостоятельности? При воспоминании о Царевой настроение окончательно испортилось.
Панина продолжала твердить о своем: о том, что до решения суда ни о каком более-менее приличном месте ей и мечтать не приходится…
– А когда он будет, этот суд? Есть-пить каждый день надо. Звали тут в одну фирму, но там еще хуже, чем у Нинки. Все стараются из нас соки выжать, – жаловалась Панина.
– Что я могу сделать? – спросил наконец Сазонов.
– Замолви за меня словечко Иде Садчиковой: у нее фабрика "Русская вышивка" – может, возьмет к себе? Я работы не боюсь. Слышала, там и оборудование импортное поставили, и…
– Почему вы думаете, что Ида меня послушает?
– Ну как же! – оживилась Панина. – Все говорят, что у вас хорошие… отношения, – с заминкой выговорила Галина Петровна.
Тимофей ошеломленно уставился на нее: как он об этом не подумал?! Так вот почему Катюша…
– Ох, от этих сплетен с ума сойдешь.
– А что, разве вы не… – Взгляд Паниной погас.
– Нет! – буркнул Тимофей.
– Я-то думала, – протянула разочарованно трикотажница.
Сазонов посмотрел на совсем сникшую женщину – и вдруг улыбнулся:
– Галина Петровна, вы – умница! Идея с фабрикой "Русская вышивка" просто превосходная! Как я сам не догадался? Чтобы возобновить там трикотажную коллекцию, требуются не слишком большие затраты.
– А владелица на это пойдет? – осторожно спросила Галина Петровна.
– Куда она денется! – весело воскликнул Тимофей. – Сейчас же едем к Иде…
Панина, уже усаживаясь в машину, все еще не могла прийти в себя.
– Мне бы только начать, – лепетала она. – Все сама сделаю, все. Сколько на эту бессовестную мерзавку пахала… – Неожиданно женщина заплакала.
– Вы что? – удивился Тимофей.
– От радости, – всхлипнула она. – Уже во всем разуверилась. Думаю: как дальше жить, если кругом одни Нинки Пономаревы? Мы горб гнем, глаза ломаем, а они все под себя загребают. Ты не думай, я все отработаю! Ида твоя жалеть не будет, если меня к себе возьмет.
– Да не моя она вовсе!..
У Садчиковой Сазонов застал Витюшу. По радостному виду Иды было понятно, что у молодой женщины в личном плане все в порядке.
Парфенов, увидев рядом с приятелем незнакомую даму, опешил.
– Ты кого привез? – спросил он, вызвав Тимофея на кухню.
– Не кого, а что. Считай, мешок долларей прямо на дороге подобрал, понял?
Когда Сазонов рассказал приятелю о возможности возобновить трикотажную коллекцию на фабрике "Русская вышивка", Витюша от радости заорал по своей привычке как оглашенный:
– Старик, это шанс! – Он возбужденно хлопал Тимофея по плечу. – Тут такое дело можно развернуть – ахнешь! Трикотаж всегда будет востребован. А я голову ломаю над светлыми перспективами…
Парфенов внезапно стих.
– Тетка-то она нормальная? – Он кивнул в сторону комнаты, где Галина Петровна беседовала с Идой.
– Нормальная… Пономарева совсем ее обобрала, копейки заплатила.
* * *
Сазонов несколько минут безуспешно нажимал на кнопку дверного звонка.
С площадки первого этажа поднималась пожилая соседка. Тимофей узнал ее: именно она видела их вместе с Катей в день похорон Наташи Богдановой. Катюша тогда еще заговорщическим шепотом назвала ее старой сплетницей.
– Нет ее, уехала, – с ехидной улыбочкой произнесла соседка.
У Сазонова упало сердце.
– Куда?