— Что здесь происходит? — мягко спросил незнакомец.

Вздрогнув от этого прикосновения и этого голоса, Сандалов вдруг понял, что на него снизошло озарение. Выдохнув мятный запах, генерал решительно заявил:

— Я знаю! Я знаю, как побить немецкие танки, товарищ Берия!

— Интересно, интересно… И как же именно? — заинтересовался Лаврентий Палыч. — Впрочем, пройдемте, товарищ…

Спустя час.

Там же

Медленно пройдясь перед замершими Эспадо и Борсадзе, товарищ Берия вдруг резко остановился и посмотрел Борсадзе в глаза:

— Сколько танков Вы сегодня подбили?

— Э-э, батоно…

— Потрудитесь изъясняться по-русски, — с холодной, тщательно сдерживаемой яростью прервал его Берия.

— Э-э-э… нэ счытал, да?

— Значит, ни одного…

— Э-э-э, мамай кланус, да?

— Раздевайтесь! Снимайте гимнастерку! — холодно глядя прямо в глаза Борсадзе, приказал Берия. А потом, повернувшись к Эспадо, строго добавил. — А вы надевайте свою форму, товарищ старший лейтенант. Принимайте командование у этого… хм… красноармейца.

— Не могу! Извините… — с сожалением ответил Берии Эспадо и грустно пояснил. — Я судимый!

— Да? — удивленно приподнял брови Берия. — Ну ничего. Я тоже судимый…

И кровавый сталинский палач печально улыбнулся…

23 июня 1941 года. 16 часов 42 минуты.

Буховичи, северо-восточнее Кобрина. Штаб 4-й армии Запфронта

…Пункт второй. Части 4-й армии, продолжая твердую оборону занимаемых рубежей, с утра 24 июня 1941 года переходят в общее наступление в обход Бреста с севера с задачей уничтожить противника, переправившегося через реку Зап. Буг. Удар наносит 14-й МК совместно с 28-м СК и скоростным бомбардировочным авиационным полком 10-й САД. 75-й и 49-й СД продолжают удерживать занимаемый рубеж.

…Пункт четвертый. 28-й СК наносит удар своим правым флангом, а именно 6-й, 42-й СД и батальоном танков 205-й МСД в общем направлении на Высокое, имея задачу занять его к исходу дня.

Пункт пятый. Атаку начать 05.00 24 июня 1941-го после 15-минутного огневого налета.

Пункт шестой. Границу до особого распоряжения не переходить.

Подписано: Коробков, Шлыков.

Приписка: Начальник штаба Сандалов подписать приказ отказался.

Коробков положил машинописный лист на дощатый стол, взятый из летней деревенской кухни. В палатке повисла тягостная тишина. Только слышно было, как жужжит и бьется о полог жирная, зеленая муха.

Маршал Ворошилов посмотрел свинцовым взглядом на генерала Сандалова:

— Товарищ Сталин, посылая меня сюда, полагал, что вы громите врага на его территории. А Вы здесь Францию устроили?! Почему не желаете воевать?! Прошу Вас объясниться!!![94]

Берия мягким движением руки остановил вскочившего с перекошенным от ярости лицом генерала Сандалова и вполголоса сказал Ворошилову:

— Ви не правы, товарищ Маршал Советского Союза. Товарищ Сандалов желает воевать. Товарищ Сандалов лично в атаку на немецкие танки ходил и много их сам пожег, я не ошибаюС? Товарищ Сандалов из горящего танка вИбралСа… так, что форма на нем сгорела, я прав? Товарищ Сандалов был в бою ранен, но тем не менее в строю остался, я ничего не напутал? А потом он своими руками немца в рукопашном бою убил и в его штанах на военный совет пришел, правиЛно я говорю? Ну вот, и разобрались и успокоилЫсь… А теперь, товарищ Сандалов, доложите представителям Политбюро ВКП(б), отчего Вам не кажется целесообразным выполнить Приказ № 02!

— Докладываю! — говорит Сандалов, вставая. — Противник, по моему мнению, наносит главный удар севернее Бреста, как я ранее и предполагал. На брестском направлении немцы создали огромное численное превосходство в силах и средствах, особенно в авиации и танках. Здесь это превосходство в несколько раз больше, чем на других направлениях. Отсюда и тяжелые, неизмеримо большие, чем в других армиях, потери. Самым опасным для всего Западного фронта был бы, как мне кажется, прорыв врага через Пружаны на Слоним, Барановичи. Здесь открылся бы ему прямой путь к Минску. Но на этом направлении уже сосредоточиваются войска второго эшелона фронта.

Сандалов делает шаг к столу, на котором расстелена карта.

— Направление Слуцк — Бобруйск, казалось бы, стратегически менее важно, — продолжает Сандалов, осторожно касаясь карты посиневшими пальцами загипсованной руки. — Однако с выдвижением к Барановичам из Слуцка 55-й и из Бобруйска 121-й стрелковых дивизий это направление становится наиболее уязвимым. Отсюда для нас возникает задача: имеющимися в нашем распоряжении силами и средствами, без надежды на подкрепление, стойко оборонять бобруйское направление. Приказом командарма войска Армии должны перейти в решающее наступление и, разгромив противника, изгнать его с Советской земли. Достойная и благородная задача. Я целиком «За!». Но нужно внимательнее рассмотреть запланированные на это силы и средства. — В порыве «боевого» вдохновения Сандалов переходит на «канцелярит». — Начнем с правого фланга. Потеряв почти полностью личный состав 15-го СП, 49-я СД в составе 212-го СП и 166-го ГАП отошла к Кременцу. Связи с дивизией Штаб Армии не имеет, так что можно предположить худшее — дивизия, потерпев поражение, уже оставила важнейший узел дорог у Кременца и отходит в Пущу. Тем не менее командарм ставит ей задачу наступательного характера на завтрашний день!

Возмущенно взмахнув загипсованной рукой, Сандалов бросает быстрый взгляд на Коробкова.

— С отходом стрелковых частей в районе Видомли образовался разрыв, который частично был прикрыт контратаковавшей противника 30-й ТД. Контрудар танкистов имел значительный успех, однако дивизия под непрерывными атаками с воздуха понесла значительные потери в материальной части. Сейчас в обоих танковых полках дивизии осталось меньше сотни танков. Еще один день подобных успехов — и дивизия «кончится»! — с горькой улыбкой говорит Сандалов. — Обращаю внимание на то, что поле боя осталось за противником, следовательно, он может эвакуировать свои подбитые танки и мы завтра же сможем снова встретить их в бою. Наши же подбитые танки следует считать потерянными совершенно…

— А почему поле боя осталось за противником? — заинтересованно спросил Берия. — Если контрудар имел, по вашим словам, «значительный успех»?

— Потому что спешенная мотопехота, в силу внезапного вероломного нападения врага оставшаяся без транспорта, не имела возможности поспевать за танками… — доходчиво объяснил Коробков.

— Ну, допустим, я дурак… чего-то не понимаю! — нахмурился Берия. — Нет автомашин, хорошо… то есть, конечно, не хорошо. Но нет, так нет. Кстати, кто так придумал, что их нет? Ладно, об этом потом… хотя мы, конечно, разберемся… Ну нет автомашин, посадите их на повозки… на танки, на броню, наконец!