Я вскинул брови.

– С чего вы так решили?

– Секретари Суда только что покинули замок, как и сам обвинитель. Они улепётывали с невиданной скоростью, но пообещали вернуться с проверкой. А ты ведь так хотел от них избавиться. Может, это ты атаку и организовал, чтобы их напугать? Подговорил кого-нибудь? Или даже сам совершил?

– Вы вообще слышите, что несёте? – Я смерил Сильвер взглядом. – Во мне кодо ещё не восстановилось. На моей руке запретные путы.

Директор подошла ко мне и схватила за запястье, нащупывая пальцами веревку из дериллия под манжетой моей рубашки.

– Представители Суда дали мне право снять их с тебя. – С этими словами она запустила палец под манжету и вытянула путы, освобождая мою руку. Потом скомкала верёвку в кулаке и добавила: – Но я могу в любое время надеть их на тебя обратно. Особенно, если узнаю, что ты причастен к атаке. Признавайся, ты кого-то подговорил, да?

Я потёр запястье и произнёс с раздражением:

– И кого бы я тут подговорил? Софи?

Сильвер прищурилась и покачала головой. Её тон стал строже, а голос резче:

– Нет, Софи была рядом со мной и сама подверглась атаке. А вот тебя в зале как раз не было. Зато твою заметную персону видели в восточном крыле. Мне сказали, ты искал Джозефин Ордо. А ведь я просила тебя эту девочку не трогать. Просила ведь?.. Просила!

– Я её и не трогал, – ответил я холодно. – У неё спросите, если мне не верите.

– Уже спросила! – рявкнула Сильвер. – Она сказала, что тебя вообще сегодня не видела, но вид у неё был очень потрёпанный, ещё и платье порвано… будто в страстном угаре после долгой разлуки…

Я невесело усмехнулся.

– Намекаете, что это я был в страстном угаре? А, может, кто-нибудь другой? Мало ли у неё поклонников.

Сильвер уже собралась мне ответить, но тут учуяла запах алкоголя.

Её лицо вытянулось.

– Ты что, пьяный?! Р-р-рэй Питон, отвечай сейчас же!

– А что, заметно? – пожал я плечами.

– Уволю бармена к чёртовой матери, – процедила Сильвер. – И вообще, Рэй, я слишком много тебе позволяю. Твои выходки переходят все границы. И это нужно прекратить немедленно. Прямо сейчас. Красный уровень дисциплины даёт мне право поместить тебя в карцер.

Я напрягся и шагнул назад, не веря ушам.

– Док, вы серьёзно?

– Серьёзнее некуда, дорогой! – громогласно объявила директор и, повернувшись к двери, выкрикнула: – Берна-а-а-а-а-а-рд!

Камердинер явился уже через несколько секунд, бесшумно открыв дверь.

– Да, доктор Сильвер? – Он скользнул по моему лицу равнодушным взглядом и уставился на директора.

А та приказала, сверкнув свирепыми глазами:

– Бернард, проводите в первую штрафную камеру этого наглеца. Он меня вывел. Пусть посидит там, пока я не решу, что с него хватит!

***

Под конвоем Бернарда я отправился в карцер.

Находился он, оказывается, на чердаке одной из башен.

И пока мы шли, преодолевая лестницы до третьего этажа, я всё никак не мог поверить в то, что это случилось. Сколько раз Сильвер грозилась отправить меня в карцер… но ведь не отправляла же.

– Это надолго? – тихо спросил я, приостановившись и обернувшись на камердинера, шедшего позади.

– Не знаю, мистер Ринг, – сухо ответил Бернард и подтолкнул меня в спину.

– А возможно как-то…

– Невозможно, мистер Ринг, – отрезал камердинер, будто догадался, что я хотел сказать.

– Но вы же понимаете…

– Не понимаю, мистер Ринг.

Пришлось заткнуться. Разговора с Бернардом всё равно бы не вышло.

По лестницам и коридорам школы сновали растревоженные ученики, некоторые из них до сих пор были в парадной одежде. Да и многие родители ещё не разошлись. Вид у них был даже более взволнованный, чем у их отпрысков.

У выхода на третий этаж я услышал тихое перешёптывание двух пожилых женщин.

– Это прихвостни Рингов нас атакуют, перебежчики из Ронстада, – сказала одна.

– Томми говорит, что они хотят войны… ненавистные лэнсомские твари… – добавила вторая.

– Не понимаю, чего Орриван не ответит им как следует?

– Слабак этот Орриван… зато, говорят, Адепт Возмездия не подкачает…

Увидев меня, они разом смолки, улыбнулись мне и присели в реверансе. Я смерил их взглядом, но никак не среагировал на их приветствие.

Мы прошли мимо зала для торжеств, где официанты и уборщики уже прибирались после несостоявшегося праздника. Внутри я заметил и Джо. Она тоже меня заметила, но сделала вид, что не узнала. А ещё я обратил внимание, что рядом с ней стоят Питер Соло и та рыжая девчонка, Терри Соло. Наверняка, его сестра.

А вот это мне совсем не понравилось.

Какого хрена они оккупировали Джо с двух сторон?..

– Эй! Куда ты его ведёшь? – Знакомый требовательный голос донёсся за спиной.

Это был Дарт. Он быстрым шагом направился ко мне.

– Мистер Орриван, не могли бы вы не шуметь? – попросил его Бернард, не останавливаясь, но скосив на него взгляд.

– Ты куда его ведёшь? – Дарт даже и не думал понижать голос.

Он его даже повысил, привлекая ко мне и моему конвою ненужное внимание.

– Дарт, ты можешь заткнуться? – процедил я сквозь зубы.

– А какого чёрта происходит? – продолжал наседать он, но уже заметно тише.

Бернард наконец остановился и выставил руку в перчатке в его сторону.

– Мистер Орриван, это приказ директора. Мистер Ринг направляется в карцер.

– Че-е-его? Ли совсем с катушек слетела? – Дарт снова повысил голос, за что я бы ему сейчас с радостью врезал, как следует.

В дверях зала для торжеств появился Питер Соло и с любопытством уставился на меня, Бернарда и Дарта. Он понял, в чём дело, уже через несколько секунд, и поспешил громко обозначить для всех моё паршивое положение:

– Мистера Ринга нельзя в карцер! Он ведь внук императора!

Я бросил Дарту:

– Спасибо, удружил, – и пошёл в конец коридора, туда, где размещалась узкая винтовая лестница, ведущая на чердак западной башни.

Бернард догнал меня уже на лестнице.

По высоким каменным ступеням мы поднимались минут пять, пока в полумраке не показались две светлых дубовых двери с железными табличками «1» и «2». Несложно было догадаться, что обозначали они первую и вторую штрафные камеры.

Бернард потеснил меня плечом и вынул из кармана пиджака связку ключей. Со звоном выбрал один из них и вставил в замочную скважину. Последовал скрежет, затем – глухое перестукивание запирающего механизма, и тяжеленая дверь приоткрылась.