посреди ночи весь грязный и кровью перепачканный… В конце концов, я же не бандит, чтобы скрываться от собственной любимой.

Мы разговаривали на эту тему с Мироном, и он согласился, что так надо бы и ему поступить… Но не сейчас, а потом… Попозже… Потому что, как объяснить Натахе, чем именно он зарабатывает деньги, он не знает.

— Не, ну Андрюх, ну ты не сравнивай! — повторял он каждый раз в конце наших бурных обсуждений. — Тебе со Светкой повезло, тем более у тебя Алиска со Степаном подружилась. А мне что делать? Крамера домой привезти? Вот, Натусик, познакомься! Это вампир, он кровь у людей пить любит.

Вспомнив его возмущённое лицо во время последнего обсуждения, я непроизвольно улыбнулся.

— Нет, вы посмотрите на него! — вызверилась Наташка, — он ещё и лыбится!

— Ну Натусик! — ещё более жалобно протянул Мирон, но праведный гнев Наташки остановило не это.

— Кто здесь умирающий? — хлопнула дверь палаты и внутрь заползло нечто, замотанное с ног до пят во что-то белое.

Наташка взвизгнула от испуга, а я непроизвольно напрягся, пытаясь опознать неизвестную мне сущность. Что-то, похожее на ожившую древнюю мумию, как будто госпиталь внезапно перенёсся в страну вечного солнца и древних пирамид. Блин, я в душе не представляю, что с этими существами надо делать.

Да и откуда он здесь?

— Не ждали? — голос чудища показался мне знакомым, а затем я сообразил, кто перед нами. Сане Теплякову разрешили вставать!

— О-о-о-о! Привет братское сердце! — Мирон аж подпрыгнул, сообразив, кто посетил его палату. — Ты всё-таки выжил!

— Не дождётесь! — за бинтами улыбку Сани разглядеть естественно не получилось, но и по голосу было понятно, что он тоже рад нас видеть.

— Сумасшедший дом какой-то! — махнула рукой Наташка. — Я уже поняла, что вас не переделать.

Она чмокнула мужа в щеку и мы остались втроём.

— Ну что, парни? — оглядело нас обмотанное бинтами существо. — Возьмёте меня в свою компанию?

— А поподробнее? — заинтересовался я. — Ты имеешь в виду что-то конкретное?

— Да что тут иметь в виду? — рассмеялся Тепляков. — У меня в госпитале хватало времени поразмышлять о будущем и настоящем.

— Бывает, — не удержался от подколки Мирон. — Взрыв гранатометной гранаты весьма способствует мыслительной активности.

— Да ну тебя, — вроде как даже обиделся Саня. — Я вообще-то абсолютно серьёзно говорю. Двадцать календарей за плечами, утомили до невозможности. И каждый день гайки всё сильнее закручивают. Этого нельзя, этого нельзя, а вот это пока можно, но только по рапорту.

— Это понятно. Я сам вчера одного прапора чуть не закопал. Прицепился, как репей, что смартфонами на территории госпиталя пользоваться нельзя, — отлепился я от стены и сел на стул возле кровати Мирона. — От нас то ты чего хочешь? Мы же не кадровое агентство. Сами иногда с хлеба на воду перебиваемся.

— Жить хочу, — рубанул забинтованной культей Саня. — Жить, а не существовать, как сурок в петле времени. Я же вижу, что вы явно не офисный планктон, да и отношение к вам предельно уважительное. Вы явно занимаетесь не криминалом, а на всё остальное я согласен.

Ну, понятие криминала в нашем обществе размыто до безобразия, но по большому счету Саня был прав. Мы с Мироном заняты делом, причём таким, от которого чаще всего оставалось что-то хорошее.

Но вот насколько он действительно готов погрузиться в нашу реальность, которая не имеет ничего общего с привычной картиной мироздания? Психика у всех разная и не факт, что Саня сумеет адаптироваться к новой жизни так же легко, как, например, Мерзкий.

— Ну и чего вы молчите? — по-своему истолковал наше молчание Тепляков. — Сомневаетесь или просто брать меня не хотите? Так скажите прямо, я не девочка, чтобы обижаться.

— Сань, не гони лошадей, — я встал и подошёл к товарищу. — Мы ничего не думаем и просто напросто не готовы ответить прямо сейчас. Ты же сам знаешь, мы не совсем вольные птицы, надо и со старшими посоветоваться.

Не знаю почему, но слово «старшие» в последнее время приобрело в нашей речи мистический оттенок. Никто и никогда не интересуется должностями или тем более именами загадочных «старших». Все просто принимают на веру, что они есть и владеют правом решающего голоса по серьёзным вопросам. А кто они, откуда? Эти аспекты всегда остаются за кадром, даже если неведомые «старшие» всего лишь плод твоего воображения.

Вот и сейчас Саня посмотрел мне в глаза, а потом кивнул.

— Спасибо, Андрюха! Я не подведу!

Он ушёл, а меня упорно не покидало чувство неловкости. Вроде бы я ничего конкретного и не обещал, а всё равно ощущение, как будто должен остался.

— Ну и что ты думаешь? — спросил у меня напарник, когда за Тепляковым закрылась дверь палаты. — Нам действительно нужен третий член команды? Или ты так просто, языком решил почесать?

— Да нет, — я снова сел на стул и откинулся на спинку. — Вариант найти всегда можно. Надо только немножечко подумать. Я завтра выписываюсь, поговорю с Эдиком. Самое простое, это запихнуть его в отдел, коллегой Мерзкого. Тем более, они знакомы, так что, думаю, проблем с коммуникацией не предвидится.

— Так себе идея, — прокомментировал Мирон, засовывая в рот очередной кусок пастилы. — Тебе русским языком сказали. Человек от системы устал, на волю хочет. А ты его из одного стойла в другое суёшь, ещё и с таким начальником.

— Ну каким таким? — вскинулся я. — Чем тебе так Эдик не угодил, что ты постоянно его оскорбляешь?

— Не знаю, — невозмутимо пожал плечами Мирон. — Просто не нравится и всё. Опять-таки, это постоянное желание на нашем горбу в рай въехать… Тоже, знаешь ли, тёплых чувств не добавляет. Вот сгоняли мы в Белёв и что? Какой результат, кроме того, что чуть не убились?

— Отрицательный результат — это тоже результат, — пробурчал я, чувствуя правоту товарища. — Библиотеки Еремеева в Белёве нет, значит надо её искать в другом месте.

— Ага, конечно, — хмыкнул Мирон. — Вот только зачем и кому это нужно? Ты, кстати, не поинтересовался у полковника, что там с моей машиной? Её вообще кто-нибудь планирует оттуда забрать?

— Не спросил, — честно признался я, чувствуя, что чувство неловкости на душе, родившееся после разговора с Саней, начинает расти в геометрической прогрессии.

— А про оплату наших расходов? Про судьбу французика?

— Тоже не спросил.

Хорошее настроение улетучивалось с космической скоростью, но правота Мирона была настолько неоспорима, что возражать оказалось нечего.

— Вот-вот, — покачал указательным пальцем Мирон. — А надо бы! А уже потом поинтересоваться, вернули ли ему Золотое Перо и кому вообще нужна библиотека Еремеева. Мы с тобой обеспеченные люди, Андрей, как бы сильно нам