– Моя, ты будешь моя! – тихо пообещал он себе, нервно затягиваясь, и подумал: «Надо будет сказать Граховскому, чтобы он ее больше не мучил. Даст Бог – родит от меня потом настоящего ребенка…»

Бердск, конец января – начало февраля 1998 года

Проснувшись, словно от толчка, Леонид открыл глаза и с недоумением уставился на сидевшего рядом и внимательно смотревшего на него мужчину. Но, столкнувшись с его синим взглядом, Леонид сразу вспомнил, где он и с кем.

– Что со мной вчера случилось? – спросил он Федора, с трудом выбираясь из объятий мягкой перины.

– Да устал ты после дороги, вот и сморился, – объяснил ему Федор и поднялся. – Ну, вставай, Лёньша, пора завтракать.

После того, как они поели, Федор тщательно протер стол, вымыл посуду и сел напротив Леонида.

– Ну что же, давай соображать, где твоя Есения обретается, – неожиданно предложил он. – Сын-то запомнил, как добирался?

– Да, он не только запомнил, но и отметил по карте, – сказал Леонид и, поднявшись, вытащил из куртки конверт, в котором лежали письмо Есении, план Озерного и несколько вырванных страниц из автомобильного атласа, где карандашом были помечены населенные пункты, через которые следовал Лёня.

– О, тогда легче! – одобрил Федор, принимая от Леонида листки из атласа. Сосредоточенно поизучав их несколько минут, он откинулся на спинку стула и задумчиво произнес: – Крутояр, значит… – и, сделав паузу, продолжил: – Вот не думал, что там что-то такое может быть поблизости… Значит, нужно ехать на разведку… Можно добираться туда на поезде, но, думаю, лучше нам в Крутояр на моем «козелке» прикатить. Дороги в тех краях проходимые, а машина может пригодиться. И оставить ее, если что, найдем у кого, есть там свои люди.

Леонид почувствовал огромное облегчение от того, что Федор готов без уговоров помогать ему и даже уже начал прикидывать их действия.

– А это не нарушит никаких ваших планов? – спросил он.

– Мои планы зависят от меня самого. Сам назначаю, сам и меняю, – усмехнулся Федор. – А помочь другу моего друга – святой долг. Поживешь у меня дня три, пока я свои дела справлю, и поедем помаленьку.

– Спасибо, Федор, – воскликнул Леонид. – Я верю, что мы с вами сможем найти и увезти Есению.

– Погоди ты, какой прыткий! – хмыкнул Федор. – Для начала нужно понять обстановку. Найти – это полдела, а вот увезти… Тут нужно действовать исподволь, грамотно. А то, судя по тому, кто твою зазнобу контролирует, будете потом годами отсиживаться в медвежьей берлоге…

– Надеюсь, что до этого дело не дойдет, – сказал Леонид, испуганно глянув на Федора.

– А вот это видно будет, – не согласился Федор. – Короче говоря, будем готовиться… а там мир подскажет.

– Вы как Кастанеда говорите, – улыбнулся Леонид. – У него есть фраза, которую его герой часто повторяет: «мир откликнулся». Так странно: словно мир – живое существо…

– Не знаю, что там говорил твой Кастанеда, но мир живой и есть, – ответил Федор. – Вот как взмолишься душой о чем-нибудь охочем, наблюдай за миром – солнышко ли выйдет, дождик ли теплый пройдет – значит, мир откликнулся на твою мольбу, а то и на поступок или даже образ жизни… Все вокруг есть Сознание…

– Сознание?… А как же тела, предметы? – удивленно спросил Леонид.

– А тело – это всего лишь створожившееся Сознание, – пояснил Федор.

– Да?! – изумился Леонид, украдкой бросив взгляд на себя – он всегда считал, что тело – это нечто «мясное», и ничего в нем, образно говоря, напоминающего творог, он не замечал… Да и вся эта теория выглядела как-то уж очень неожиданной. – А душа тогда что?

– А душа – тоже тело, ибо только тело может чувствовать боль, а душа ее еще как чувствует! – сказал Федор и добавил, глядя на озадаченного Леонида: – Да, все это нужно смыслить…

На первый взгляд Леониду показалось, что последние слова содержали для него некоторую обиду, вроде как обозвали несмышленышем, но он решил уточнить, подумав, что вряд ли Федор собирался его обидеть:

– Знаете, Федор, вы слова говорите вроде и знакомые, но у меня ощущение, что вы в них вкладываете какой-то особый смысл. Вот что вы имели в виду, когда сказали: «это нужно смыслить»?

Федор минуту помолчал, прикидывая, как лучше объяснить Леониду свою мысль, и сказал:

– Ну, вот все говорят: «смыслить», а что сие означает? Смы-слить – это значит «слить-с-мы», то есть мышление – это то, что связывает людей вместе смыслом. «С-мы-сливание» – это когда ты примериваешь к себе, к людям – то есть к «мы» – что то или иное значит именно для нас, рода человеческого, и когда получаешь ответ об этом для себя, тогда и начинаешь смыслить в том, о чем размышлял…

– Но ведь когда говорят: «человек смышлёный», имеют в виду, что он просто понятливый, быстро улавливающий суть дела, – возразил Леонид.

– Не в быстроте дело, – не согласился Федор, – а в способности видеть смысл. Ведь многие люди живут очевидным, то есть тем, что видят их очи, которые, понятно, часто подводят, обманываясь мнимым. Жить очевидностью легко, так живут обычные люди, то есть люди обычая, которые не прозревают смысла, а следуют давно заведенному порядку. Но ни очевидность, ни обычай – не есть законы природы, а есть лишь человеческое мнение. А умный – смышленый человек – зрит смысл, лежащий глубже простого человеческого мнения.

– Можно ли тогда сказать, что обычные люди чтут ритуал без понимания его смысла, только потому, что так повелось испокон, а смысл знают только посвященные? – спросил Леонид, пытаясь разобраться в философии Федора. – Ну вроде, как жрецы и паства… Говорят, что знание успешнее всего передается от поколения к поколению именно через ритуал, благодаря его постоянности. А потом уже, когда-то в будущем, приходит человек, который раскрывает скрытый в этом ритуале смысл, пронесенный через века в неизменном виде.

– Ну, близко, да, – подумав, согласился Федор и добавил: – А русскому человеку проще, чем другим, узреть смысл – нужно только уметь слушать мир и святый русский язык, он все в себе содержит – и вопросы, и ответы.

– А при чем тут святость языка? – удивился Леонид. – В мире огромное количество языков, что же, они – хуже?

– А в чьих языках слово само себя объясняет? – спросил Федор, испытующе глянув на Леонида.

– Что вы имеете в виду? – не понял Леонид.

– Я спросил тебя, – терпеливо пояснил Федор, – в каком языке можно послушать слово и понять, что оно означает?

– Я не понимаю вопроса, – признался Леонид.

– Ну, вот ответь: что такое бездна?

– Что-то очень глубокое, – пожав плечами, ответил Леонид.

– Примерно так, но короче: это то, что «без дна», – усмехнулся Федор.

– Ой, и правда… – удивился Леонид. – А еще?

– Еще… Ну, а что есть спина?

– Спина… спина… – начал повторять Леонид, пытаясь уловить скрытый в слове смысл, более широкий, чем просто «часть тела, находящаяся сзади». Со «сзади» вообще возникала проблема – эта «задность» будет зависеть от точки зрения смотрящего. Если он будет стоять за спиной человека, так для него спина этого человека будет находиться спереди.