— Я не хочу возвращаться домой! — невольно вырвалось у Венеции. Она быстро поднялась. — Прошу прощения. Я не могу объяснить вам все обстоятельства, но прошу вас, мэм, не говорить больше ничего! Поверьте, я сознаю все… неудобства моего плана! Я не настолько неопытна… — Оборвав фразу, Венеция повернулась и направилась к двери.

Услышав звуки всхлипываний, она обернулась и с удивлением увидела, что ее тетя разразилась слезами.

Миссис Хендред очень не любила видеть вокруг себя несчастных. Даже зрелище горничной, плачущей от зубной боли, причиняло ей муки, ибо горю не было места в ее комфортабельном существовании — оно заслоняло солнце, в лучах которого она грелась, и разрушало ее веру в мир, где все довольны, веселы и богаты. То, что миссис Хендред увидела на лице Венеции, удручило ее до крайности и, так как она очень привязалась к племяннице, буквально пронзило ей сердце.

— Пожалуйста, не смотри на меня так, дорогое дитя! — взмолилась миссис Хендред. — Я не в силах видеть тебя такой огорченной! Ты не должна принимать это так близко к сердцу, Венеция! Мне искренне жаль тебя, но уверяю, это того не стоит!

Венеция уже направлялась к тете, чтобы ее утешить, но при этих словах остановилась и вся напряглась.

— Что того не стоит? — спросила она, глядя прямо в глаза миссис Хендред, что только усилило волнение бедной леди.

— Этот человек! О, не спрашивай меня! Я не имела в виду… Но когда я увидела тебя в такой печали, то просто не смогла… О, моя дорогая Венеция, для меня невыносима мысль, что ты думаешь, будто я не понимаю твоих чувств. Это сразу напомнило мне мою молодость, но я очень быстро забыла о том, кого считала первой любовью. И ты тоже быстро о нем позабудешь и станешь снова счастливой!

Венеция побледнела.

— Не понимаю, как вы об этом узнали, — сказала она, — но ведь вы говорите о Деймреле, не так ли, мэм?

Слезы заструились по щекам миссис Хендред в ускоренном темпе. Она прижала платок к глазам:

— О боже, мне не следовало… Твой дядя был бы очень сердит…

— Кто рассказал вам, мэм, что Деймрел и я… знакомы?

— Пожалуйста, не спрашивай! — взмолилась миссис Хендред. — Я не должна была об этом упоминать… Твой дядя предупреждал меня… У меня сейчас начнется спазм!

— Если дядя запретил вам рассказывать мне об этом, я не стану давить на вас, а обращусь к нему, — сказала Венеция. — Я рада, что узнала об этом до того, как он уехал в Беркшир. Кажется, дядя еще дома. Извините, тетя, я должна сразу же найти его, иначе будет поздно!

— Нет, Венеция! — почти что взвизгнула миссис Хендред. — Прошу тебя, не надо! Кроме того, дядя все равно ничего тебе не скажет, а когда он недоволен, все идет вкривь и вкось… Венеция, это леди Денни, но обещай, что ты ни слова не скажешь твоему дяде!

— Если вы будете со мной откровенны, то мне незачем ему что-либо говорить. Не плачьте, тетя! Леди Денни… Да, понимаю. Она написала вам?

— Да, хотя я ни разу в жизни с ней не встречалась, так как вышла замуж раньше женитьбы сэра Джона, но письмо было вполне достойным и, как сказал твой дядя, показало ее с самой лучшей стороны. Хотя оно так расстроило меня, что я весь день не переставала об этом думать и почти не могла есть! Деймрел!.. Конечно, ты многого не знала, бедное дитя, и меня не удивляет, что ты в него влюбилась, так как он очень привлекателен. Хотя я, разумеется, с ним не знакома, но видела его на приемах, в парке, в опере… Ты не одинока — многие женщины теряли из-за него голову, — но думать о том, чтобы выйти за него замуж!..

Твой дядя сказал, что это просто невероятно — я имею в виду, что подобная мысль никогда бы не пришла ему в голову! Я не знала, что делать, потому что твой дядя считал бесполезным приглашать тебя в Лондон, а то, что ты совершеннолетняя, только все затрудняет; кроме того, оп не сомневался, что у тебя слишком высокие принципы, чтобы согласиться, как теперь говорят, на carte blanche![39]

— Никто мне это и не предлагал! — воскликнула Венеция, стоя в центре комнаты.

— Знаю, дорогая, но, хотя так говорить ужасно, выйти за него замуж было бы еще хуже!

— Не волнуйтесь, мэм! Леди Денни ошибается. Привязанность лорда Деймрела была не так глубока, как ей показалось. Между нами ничего не было, кроме легкого флирта. Он не делал мне предложений… никакого рода.

— Мое бедное дитя! — запричитала миссис Хендред. — Неудивительно, что ты так расстроена! Нет ничего более унизительного, чем влюбиться в человека, который не разделяет твоих чувств, но от этой боли тебе незачем страдать, что бы ни говорил твой дядя, ибо джентльмены, даже самые разумные, ничего не понимают в таких вещах, а так как он признался мне, что ошибся в лорде Деймреле, то может так же легко ошибиться в тебе!

— Ошибся в лорде Деймреле? — прервала Венеция. — Вы хотите сказать, что дядя виделся с Деймрелом, когда приезжал в Андершо?

— Ну, дорогая, он… он считал, что это его долг, раз у тебя нет отца, который бы защищал тебя. Твой дядя тщательно это обдумывал, так как сначала не знал, как… Но когда ты написала мне о браке Конуэя, это хотя и шокировало меня, как ничто другое, но дало твоему дяде отличный повод увезти тебя из Андершо, что он сразу понял…

— Боже мой! — Венеция прижала руку ко лбу. — Но если он виделся с ним… Да, это, очевидно, случилось до его прибытия в Андершо, прежде чем я… Тетя, что произошло между ними? Вы должны рассказать мне! Иначе я обращусь к дяде, а если он откажется, спрошу у самого Деймрела!

— Не говори так, Венеция! Твой дядя был приятно удивлен, уверяю тебя. Не думай, будто они поссорились! Твой дядя сказал мне, что он искрение симпатизирует лорду Деймрелу, а от него такое не часто услышишь. Он даже сожалел, что брак между вами невозможен, и говорил, что был бы очень рад, если… Но об этом не может быть и речи, дорогая, что признал и сам лорд Деймрел. По словам твоего дяди, он был очень откровенен и даже сказал, что поступил плохо, не уехав из Йоркшира. Это правда, хотя твой дядя, разумеется, ни в чем его не обвинял. Лорд Деймрел заявил, что прекрасно понимает, насколько было бесчестно воспользоваться невинностью девушки, которая не знает свет, никогда не покидала Йоркшир и практически не общалась с мужчинами… ну, кроме мистера Ярдли! Вполне естественно, что ты в него влюбилась, а откуда тебе знать, что означает выйти замуж за человека с такой репутацией? — Она сделала паузу, чтобы перевести дух, и с облегчением увидела, что румянец вновь заиграл на щеках Венеции, а в глазах опять появился блеск. — Я знала, что тебе станет легче, когда ты поймешь, что тобой не пренебрегли! Как я рада, что все тебе рассказала! Теперь ты уже не так несчастна, верно, дорогая?

— Несчастна? — переспросила Венеция. — О нет! Только не несчастна! Если бы я только знала… Но ведь я знала!

Миссис Хендред не вполне понимала, что это означает, и не слишком старалась понять. Главное, что затравленное выражение, так ее смущавшее, исчезло из глаз Венеции. Вытерев слезы, она улыбнулась племяннице: