Согласно теории восстановления внимания, причина этого состоит в следующем: когда люди не подвергаются постоянной бомбардировке внешними стимулами, их мозг расслабляется. Людям более не приходится нагружать свою рабочую память и заниматься обработкой потока различ­ных отвлекающих стимулов, идущих снизу вверх. Возникающее в результате состояние созерцательности укрепляет их способность контролировать своё мышление.

Итоги самого свежего исследования на эту тему были опубликованы в конце 2оо8 года в журнале Psychological Science, Команда исследователей из Мичиганского университета во главе с психологом Марком Берманом пригласила свыше тридцати добровольцев и подвергла их целой серии тяжёлых и психологически утомительных тестов, направленных на измене­ние объёма рабочей памяти и способности контролировать внимание по принципу «сверху вниз». Затем участники исследования были разделены на две группы.

Половина испытуемых прогуливалась в течение часа по пустынному парку, а вторая ходила в течение того же промежутка времени по переполнен­ным центральным улицам города. После этого обе группы прошли тот же тест второй раз. По мнению исследователей, время, проведённое в парке, «зна­чительно повысило» результативность участников при прохождении когни­тивных тестов, что свидетельствовало о серьёзном повышении способности к концентрации. Напротив, прогулки по городу не привели к сколько-нибудь заметному улучшению результата.

Затем исследователи провели аналогичный эксперимент с другой груп­пой людей. Участники не гуляли ни по городу, ни по парку, а просто смотрели в перерыве между тестами на соответствующие фотографии. Результаты оказались точно такими же, что и в первом тесте. Люди, изучавшие изобра­жения природы, смогли сохранить значительно большую степень контроля над своим вниманием, а у тех, кто смотрел на фотографии города, степень концентрации внимания практически не увеличилась. «В итоге, - заключили исследователи, - даже простое и короткое взаимодействие с природой может привести к повышению степени когнитивного контроля». Представляется, что время, проведённое в естественном мире, «жизненно необходимо» для «эффективного когнитивного функционирования».

В Интернете не найти Сонной Лощины или другого мирного места, в котором созерцание может сотворить своё маленькое чудо и излечить нас. Сеть - это всего лишь бесконечный и гипнотизирующий гул большого города. Стимуляция, которую дают нам Сеть и город, может быть бодрящей и вдохнов­ляющей. Мы не хотим от неё отказываться. Но в то же самое время, она может быть изнурительной и отвлекающей нас и способна, как в своё время понял Готорн, оказаться сильнее всех других, более спокойных типов размышления. Одна из главных проблем, с которыми мы сталкиваемся в процессе автомати­зации работы нашего мозга и передачи контроля над нашими мыслями и вос­поминаниями мощной электронной системе, заключается в том, что у нас (по мнению учёного Джозефа Вейценбаума и художника Ричарда Формана) происходит медленная эрозия человечности.

Для того чтобы наш мыслительный процесс стал спокойным и внима­тельным, нужно не только углублённое мышление. Нам не обойтись без сострадания и сочувствия. Физиологи много лет изучали воздействие страха и физической угрозы на человека, но лишь недавно они начали изучать источ­ники более благородных инстинктов. По словам директора Института мозга и творчества при Университете Южной Калифорнии Антонио Дамасио, эмо­ции более высокого уровня развиваются на базе нервных процессов, «более медленных по своей природе». В одном недавнем эксперименте Дамасио и его коллеги просили участников слушать истории, описывавшие физиче­ские или психологические страдания. Затем участников помещали в аппарат для магнитно-резонансной томографии и сканировали их мозг в то время, когда они пытались вспомнить услышанные ранее истории. Эксперимент показал, что человеческий мозг достаточно быстро реагирует на прояв­ления физической боли: когда мы видим раненого человека, примитивные центры в нашем мозге, отвечающие за анализ боли, включаются практиче­ски мгновенно. Однако более сложные процессы, связанные с сочувствием психологическому страданию, разворачиваются значительно медленнее. Учё­ные выяснили, что мозгу требуется время для того, чтобы «преодолеть влия­ние тела» и начать понимать и чувствовать «психологические и моральные аспекты происходящего».

По мнению исследователей, эксперимент показал: чем сильнее мы отвлекаемся, тем сложнее нам сформировать у себя тонкие, но неотъемлемо связанные с человечностью эмоции, такие как сострадание или сочувствие. «Для некоторых видов мыслей, в особенности в ситуациях принятия нрав­ственных решений относительно социальных и психологических ситуаций, связанных с другими людьми, мы должны дать себе время на размышле­ние, - предупреждает Мэри Элен Иммордино-Янг, член исследовательской команды. - Если же события разворачиваются слишком быстро, мы не успе­ваем в полной мере почувствовать эмоции, связанные с психологическим состоянием других людей», было бы слишком опрометчивым полагать, что Интернет подрывает наши моральные устои. Однако вполне можно предпо­ложить, что так как Сеть видоизменяет жизненно важные пути в нашем мозге и уменьшает способность к созерцанию, она тем самым снижает глубину наших эмоций и мыслей.

Есть люди, которым нравится та простота, с которой наш мозг адапти­руется к интеллектуальной этике Интернета. «Технологический прогресс необратим, - пишет один из авторов Wall Street Journal, - поэтому тенден­ция, направленная на многозадачность и потребление различных типов информации, будет лишь усиливаться». Однако нам не стоит беспокоиться, поскольку наши «внутренние программы» со временем «смогут адаптиро­ваться к машинным технологиям, сделавшим возможным нынешнее инфор­мационное изобилие». Мы «разовьёмся» и превратимся в более гибких потребителей данных. Автор другой статьи, опубликованной в журнале New York, полагает, что, по мере того, как мы привыкаем к «задачам XXI века», связанным с «порханием» между битами онлайновой информации, «связи в нашем мозге будут неминуемо меняться для того, чтобы более эффективно справляться с возрастающими объёмами информации». Мы можем утратить способность «концентрироваться на сложной задаче от начала и до конца», однако взамен этого приобретём новые навыки, такие как способность «участвовать одновременно в тридцати четырёх актах общения с помощью шести различных средств коммуникации»39. Известный экономист радостно пишет, что «Сеть позволяет нам позаимствовать сильные когнитивные сто­роны у аутистов и превратиться в идеальных "инфоворов"29». Автор журнала Atlantic предполагает, что «синдром дефицита внимания и гиперактивности, вызванный новыми технологиями» может оказаться лишь «краткосрочной проблемой», вытекающей из нашей зависимости от «когнитивных привычек, которые развивались и совершенствовались в эпоху ограничения инфор­мационных потоков». Развитие новых когнитивных привычек представляет собой «единственный жизнеспособный подход для движения в среде, харак­теризующейся постоянной связью с другими».

Безусловно, все эти авторы правы, говоря о том, что новая информа­ционная среда меняет нас. Неспособность к ментальной адаптации, встро­енная в глубины мозга, является ключевым фактором, определявшим нашу интеллектуальную историю. Однако если авторы хотят нас успокоить, то это у них не получается. Адаптация позволяет нам лучше приспособиться к окру­жающим обстоятельствам, однако с качественной точки зрения представляет собой нейтральный процесс. В конце концов, важен не сам процесс нашего становления, важно то, кем мы станем. В 1950-е годы Мартин Хайдеггер заме­тил, что нарастающая «волна технологической революции» может оказаться для человека «столь увлекательной, очаровывающей, ослепляющей и обман­чивой, что в один прекрасный день человек примет расчётливое мышление как единственный способ мышления». Наша способность к «медитативному мышлению», которую сам Хайдеггер полагал сущностью человека как тако­вого, может пасть жертвой безоглядного стремления к прогрессу. Бурное развитие технологий способно (подобно локомотиву, прибывавшему на стан­цию Конкорд), заглушить изысканность восприятия, мысли и эмоции, возни­кающие только при анализе и созерцании. «Безумие технологий», - писал с опасением Хайдеггер, способно «закрепиться и окопаться повсюду».