– Будьте вы прокляты, Рич! Не знаю, сколько мне придется прожить, но я сделаю все, чтобы этого не случилось. А если не удастся… Может быть, я пущу себе пулю в висок, но, поверьте, в трезвом виде!.. Вы что-то узнали? Говорите!..

Ее гнев внезапно развеселил. Ричард Грай допил рюмку, с удовольствием затянулся.

Тут мильтоны его и схватили

И связали веревкой тугой,

Долго били его и пытали,

А он упрямо мотал головой…

Удара он ждал, поэтому успел перехватить ее ладонь. Встал, притянул женщину к себе, поглядел в пустые глазницы.

– Майора я уже сегодня бил. Здесь не Лубянка, товарищ, здесь и сдачи дать могут. Хотите ответ? Ладно… «Текора». Бразильский флаг, порт приписки фиктивный – Сантус. Приходит в Эль-Джадиру каждый месяц, в последнюю среду, ближе к вечеру. Она была в порту три дня назад, но, очевидно, вернется. Скорее всего, в ближайшую среду. Пассажиров будет немного, так что нужного сумеете отследить. Вопросы?

Ричард Грай отпустил ее руку, провел ладонью по лицу. Мир исчез, съежился до маленького темного закутка, сотрясаемого злыми ударами пульса. Голос Мод отступил куда-то вдаль, превращаясь в еле слышное эхо.

– Рич! Рич! Почему – «Текора»? При чем здесь она? О, боже… Сейчас я вас раздену и отправлю в душ. Предупреждаю, будет холодно, но вы хоть как-то протрезвеете…

– Не надо.

Он заставил мир вернуться на место. Темный закуток впустил в себя свет, стены отодвинулись, освобождая невеликий простор гостиничного номера. Незастланная кровать, красный ковер, зеркало, растерянная женщина в расстегнутом плаще.

– Я только умоюсь. Потом сяду в кресло и буду говорить. Ваша задача, Мод, не перебивать и слушать очень внимательно. Если я о чем-то спрошу, отвечайте только «да» или «нет». Согласны?

– Меня не слишком удивило начало этой истории, Мод. Вероятно, и вас тоже. Лео Гершинин всегда держал свой большой нос по ветру. К тому же он изрядно умен. Мы виделись с Лёвой в последний раз в 1942-м, немцы были на Кавказе и в Ливии, но у него не было иллюзий. Гершинин уже понял, кто победит, потому-то и старался пореже выезжать из Испании, береженого, как известно, бог бережет. А с лета 1943 года он начал писать о будущем мире. Победа Объединенных Наций Лёву совершенно не устраивала, он видел в ней гибель Европы. Будущее – это противостояние СССР и Штатов, Европе же уготована участь музея – и полигона грядущей Третьей мировой. Поэтому Лёва требовал завершить войну сейчас, не дожидаясь разгрома Германии. И лучше всего на условиях status quo. Границы 1939 года, а еще правильнее – 1937-го. Гитлер остается, Сталин отводит войска, американцы убираются за океан. Я верно все изложил?

– Да.

– Он писал статьи, выступал по радио, публиковал подборки писем. С ним многие соглашались, русских и американцев не слишком любят. Но что значит мнение одного журналиста? Воюют миллионы, владыки уже поделили планету. Недаром Лёва так тепло отзывался о миссии Генри Форда, который в 1917-м попытался всех помирить. Но это Форд, кто такой Гершинин? Наверняка ваше начальство в Москве о нем даже не слыхало. И обратили на Лёву внимание только в августе 1944-го.

– Нет.

– В самом деле? Ах да, он же мой сослуживец, значит, и ему полагалась карточка в соответствующем ящике архива. Бывший прапорщик Русской армии, бывший друг СССР, бывший троцкист, десять лет без права переписки. То-то Лёва в Испании прячется! Так вот, по воскресеньям, дабы развлечь читателей, Гершинин публиковал письма от всяких чудаков. Никакой политики, сплошные машины времени и вечные двигатели, причем без малейшей издевки, напротив, с изрядным сочувствием. Мол, честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой. Всё лучше, чем война! Среди этих оригиналов был и некий итальянец – граф Тросси, впервые помянутый как раз в августе 1944-го. Однако впечатление такое, что автором писем был не он, а некто иной, причем не итальянец, а самый настоящий русский. Но какой-то не очень типичный. Например, он рассказывал о Ноосфере, о множественности миров, более того, о возможности повлиять на нашу реальность через иные ответвления Мультиверса. Интересно, кто первый заметил, что именно об этом когда-то писал и я? Вы, Мод?

– Да.

– Давайте пофантазирую. Я передал с вами в Москву свои записки, книгу, «сонные» гравюры, чем наверняка подкрепил свою репутацию шизофреника. Тем более, сам Вернадский не одобрил! Начальство отправило бумаги в архив, вам же стало немного обидно. И тут вы еще узнаете, что Ричард Грай убит. Конечно, плакать вы не стали… Или все-таки всплакнули, а?

– Н-нет… Нет!

– Однако обо мне все же не забыли. А тут такая связка: я, покойник, граф Тросси с такими же завиральными идеями – и Гершинин, мой однополчанин. Вы наверняка задумались: что бы это значило?

– Да!

– Уверен, что вы Тросси нашли. В тех материалах, которые оставил ваш красноречивый коллега, об этом ничего нет, кроме того, что Тросси жил в Италии. Скорее всего, очень немолодой человек, не слишком бедный – и совершенно ничем не примечательный.

– Да.

– Возможно, он и написал книгу, которую мне довелось переводить. Или, по крайней мере, способствовал ее изданию. У меня был немецкий вариант, но, вероятно, имеется еще и итальянский. Не отвечайте, Мод, это совершенно не важно, ее все равно почти никто не прочел. Главное, вы поняли, что письма сочиняет не сам Гершинин. Пользы от этого для Красной армии никакой, вы положили сей факт в копилку, пока… Пока граф Тросси не решил отпраздновать Рождество. Десятого декабря прошлого года, в воскресенье, Гершинин опубликовал очередное письмо. Суть его в том, что Тросси предлагал устроить на Рождество праздничную иллюминацию – северное сияние, по-научному Aurora Borealis. Шесть городов по выбору читателей. 17 декабря, через неделю, был опубликован список: Мадрид, Лондон, Берлин, Нью-Йорк, Москва, Неаполь. Лёва прокомментировал результаты не без юмора, но предложил все же взглянуть на небо. В Москве сильно полыхало?

– Да.

– Гершинин поступил умно. Ничего объяснять не стал, зато два дня подряд печатал отклики. Увы, политики – народ толстокожий, а уж военные – тем более, горящим небом их не слишком впечатлишь. Но 28 декабря шутки кончились. Лёва печатает новое письмо графа Тросси. Теперь уже речь идет не о небе, а о земле. В ночь на новый 1945 год граф обещает уничтожить два города – Эстергом в Венгрии и Намюр во Франции. Читателям предлагается сигнализировать всем заинтересованным сторонам, дабы успеть провести эвакуацию. Судя по всему, Лёва понял, что дальше ему резвиться не дадут. Поэтому уже на следующий день, 29 декабря, он публикует Меморандум Тросси – и уходит, как было сказано, в отпуск для поправления здоровья. В Меморандуме – график уничтожения городов и местностей в Европе вплоть до Урала. Остановить Армагеддон можно только объявив о всеобщем перемирии и начале мирных переговоров, причем на условиях все того же Тросси. Границы 1937 года, уход американцев и русских, совместное восстановление всего разрушенного и уничтоженного. На этом вырезки кончаются, подключаем дедукцию… Я пока ничего не перепутал, Мод?