— Но это не избавляет нас от обязанности охранять теперь Мартина, — разумно заметил Гольдман.

— Его надо просто запереть, — сообразил Бобров.

Он принес в мансарду бутылку минеральной воды, на случай, если Мартин проснется, и поставил ее рядом с кроватью, на которой он пока лежал без движения, навзничь. После чего запер домик на ключ и вместе со своей командой пошел на озеро.

— Ведь все так просто! — сокрушался Бобров, идя через лес, где дубы чередовались с соснами, к лодочному сараю. — Чем бродить по лесу, достаточно привести в чувство Мартина! Который знает, кто убил их всех! Мартин назовет убийцу, а убийца сам скажет, что он сделал с Шурочкой! И где искать тело! А так мы можем прочесывать лес до бесконечности! Когда труп, скорее всего, унесло течением вниз по реке!

— Почему это Мартин знает, кто убил? — как всегда, затупил Миллер.

— Потому что он смотрел записи с видеокамер! — зло сказал Бобров.

— Так все смотрели… О, черт! — Олег споткнулся о корень огромного дуба и завыл, прыгая на одной ноге: — Ненавижу бытовые неудобства! Ненавижу лес! За что мне все это?!

— А самом деле, Андрей, как Мартин вычислил вора? — спросила у Боброва запыхавшаяся разрумянившаяся от ходьбы Бетси, бросив презрительный взгляд на стенающего Олега.

— Он умный, — сказал Бобров. — Гораздо умнее нас всех. Мартин гений, математик. У него феноменальная память, в том числе и зрительная. Да, все смотрели записи, но только Мартин понял, как вор забирал деньги из ячеек. Не сам. Брала клиентка банка, у которой была арендована ячейка в хранилище. А помогала ей операционистка с мастер-ключом. Сначала Мартин понял, как вор берет деньги, а потом, когда убили Липкину, сложил два и два и понял, кто его сообщник в банке. Какая из операционисток в сговоре с преступной группой. Толоконникова, скорее всего, использовали втемную, и платили ему копейки. А, скорее водкой. Липкина сидела на игле: она влюбилась и ждала, что избранник увезет ее к морю, когда денег они наворуют достаточно.

— Ну а главарь? — напряженно спросил Гольдман. — Ведь даже Байдашев его пока не вычислил.

— Так то Байдашев, а то Мартин! Олег, да перестань ты выть! — не выдержал Бобров. — Что ты как ребенок?

— Бо-ольно… — не унимался Миллер. — Люди, я кажется, палец сломал!

— Не на руке же, — усмехнулся Бобров. — На гитаре играть сможешь, чего тебе еще?

— Да, но я ходить не смогу! — возмутился Миллер.

— А куда тебе ходить? И машину ты не водишь. Возьмешь больничный. Хотя, я не знаю, дают ли его со сломанным пальцем на ноге?

— Издеваешься, да? — прошипел Миллер.

— Вон пусть Ося тебя осмотрит, — кивнул на Гольдмана Бобров.

— Сядь, пожалуйста, на пень, — попросил Олега тот, поправив очки.

— А ты разве хирург? — с сомнением спросил Миллер. — Ты же психов лечишь!

— Наконец-то у Оси есть повод тебя осмотреть! — съязвил Бобров. — Может, у тебя мозг как раз в ноге? В сломанном пальце? Ося прямо горит желанием узнать, как устроены круглые дураки.

— Андрей, зачем ты так? — укоризненно покачал головой Гольдман. — Я понимаю, что ты зол, но это не повод, чтобы унижать человека.

— Где человек? — Бобров демонстративно оглянулся.

— Он всегда меня унижает! — закричал Миллер. — То говорит, что я с Луны упал, теперь вот, у меня мозг в пальце вместо головы!

— А разве не так? — вскинул брови Бобров.

— Все! Прекратите! Оба! — приказала Бетси. — Андрей, ты жесток. А тебе, Олег, лучше пойти домой. Толку от тебя все равно нет, только мешаешься.

— Нет уж, я как все! — заупрямился Миллер. — Шурочка была моим другом!

— Фу ты, как пафосно, — сплюнул Бобров.

— Скорее, подругой, — поправил Олега Гольдман. — Хотя все в городе считали, что у вас более близкие отношения.

— Это ты на что намекаешь? — подозрительно спросил Миллер. — Я с ней спал, что ли, по-вашему?

— По крайней мере, так думали все.

— Если я ездил к Зиненкам, так не я один! Вон, все ездили, и Андрюха, и Стас, и Колька Протопопов. Который, между прочим, на Зиненках жениться не собирается!

— Куда он денется после того, как Зинаида его прогонит, поскольку он ей изменил? — насмешливо спросил Бобров. — Помыкается, помыкается, да и женится на Маке.

— Нет, Андрюша, Николай подождет, пока подрастет Кася, — улыбнулся Гольдман.

— Вы вот все прикалываетесь сейчас, да? — беспомощно спросил Миллер. — Думаете, я не догоняю?

— Олег, иди, в самом деле, в домик, — не выдержал и Бобров. — Достал. У меня в мирное-то время терпения не хватает, слушать бред, который ты несешь. А сейчас реально мешаешь. Да и нога у тебя болит. Сначала ты будешь ныть, а потом потребуешь, чтобы мы сделали носилки и отнесли тебя домой. Ты ведь такой красавец, а до сих пор не женат, а почему?

— Потому что я не хочу!

— Скорее, тебя никто не хочет. Ты не мужик.

— Дай мне ключ! — сверкнул глазами Миллер.

— А у тебя разве нет?

— От коттеджа два ключа! Один у тебя, второй у Протопопова! А у меня ключа нет!

— На! — Бобров достал из кармана ключ и швырнул Олегу. Тот неловко подставил лодочкой руку, и ключ от коттеджа шмякнулся на землю. — Даже ключ поймать не можешь, безрукий, — покачал головой Бобров. — И безмозглый, и безрукий. Да, дела…

— Ты тоже много чего не можешь, — обиженно сказал Миллер, нагибаясь, и поднимая ключ. — Я найду аптечку, забинтую ногу, надену удобную обувь и вернусь. Вы где будете?

— Где-нибудь. Прояви хоть раз сообразительность, найди нас.

Вконец обиженный Миллер заковылял обратно, на опушку леса, а компания двинулась к озеру, продолжать поиски. Гольдман осуждающе молчал, Кася убежала вперед, ей надоело слушать, как взрослые ругаются.

— Андрей, ты жесток, — попеняла Боброву Бетси, не выдержав напряженного молчания. — Я без симпатии отношусь к Олегу, но разве он виноват в том, что глуп? Может, у него и в самом деле была родовая травма? Что мы вообще про него знаем? Кроме того, что он играет на гитаре и у него прекрасный голос?

— Да, что мы вообще про него знаем? — скептически спросил Бобров. И внезапно встал. — Гитара, господи!

— Что такое? — остановился и Гольдман.

— Так, ничего, — пробормотал Бобров. — Да, нет, не может быть… Я сейчас проверю.

— Что проверишь? — остановилась и Бетси.

— Вы, ребята, идите к озеру, а я вернусь в домик.

— Зачем? — хором спросили Осип и Бетси.

— Извинюсь перед Олегом. Я и в самом деле, был груб. Я его догоню.

И Бобров рванул по узкой тропинке на опушку. Он рассчитывал, что поскольку Олег хромает, то догнать его не трудно. Но ошибся.