— И что вы собираетесь делать? — спросил Феррол. — Поймать «акулу» и притащить ее в систему Кьялиннинни, где находится темпийский загон для звездных коней?

На губах сенатора заиграла тонкая улыбка.

— Тебе бы следовало больше доверять моему здравому смыслу, Чейни, — сухо ответил он. — Кроме того, мне не кажется, что потребуется нечто столь радикальное и опасное. В конце концов, «акулы» — хищники и, как таковые, должны быть наделены способностью выслеживать добычу. Со временем они и сами найдут Кьялиннинни.

— И тогда мы согласимся на ничью.

Сенатор вопросительно вскинул бровь.

— В смысле?..

— В смысле, что звездных коней не будет ни у нас, ни у темпи. Они застрянут внутри своих систем, а мы в той части космоса, которая доступна для двигателей, оснащенных мицууши.

Лицо сенатора омрачилось.

— Ну, нельзя сказать, что звезды будут для нас закрыты.

— Останутся некоторые. Очень немного.

— С нас хватит, — жестко заявил сенатор. — Все планеты, которые нам нужны, находятся в пределах досягаемости. При условии, правда, что темпи не будут заглядывать нам через плечо и говорить, что можно делать с ними, а чего нельзя.

Феррол мысленно вернулся к открытиям, сделанным «Дружбой» во время первого своего путешествия. Эти открытия в сознании и общественности, и государственных мужей затмил восторг по поводу появления на свет детеныша Пегаса.

— О, места нам хватит, все правильно, — презрительно ответил он. — Однако придется смириться с потерей остальной вселенной. Теперь, когда нам известно об «акулах», проблемы Димоти и тех, кто до него пытался управлять звездными конями, обретают смысл.

— Да. Это твоя теория «вторжения хищника в сознание нехищника», — сказал сенатор. — Ты говорил об этом, отвечая чуть ли не на каждый третий вопрос. Так что, по-твоему, нам делать? Заарканить «акулу» и предложить Димоти попытаться контролировать ее?

Феррол стиснул зубы; план, который он так тщательно обдумывал и мысленно повторял на протяжении двух последних дней, застрял у него в горле. Без сомнений, сенатор был абсолютно не заинтересован в том, чтобы умение совершать космические путешествия с помощью звездных коней стало достоянием Кордонейла. Единственное, что его интересовало, — как лишить этой возможности темпи. Точка.

Было ли это всегда его целью? Скорее всего. Мелькнула мысль: почему Феррол никогда не осознавал этого?

— Учитывая вашу очевидную незаинтересованность, — только и сказал он, — не вижу смысла продолжать этот разговор.

— Я так и сказал, едва ты вошел. — Сенатор встал. — Теперь, если ты извинишь меня…

— Я полагаю, мое назначение на «Дружбу» все еще остается в силе, — не двигаясь с места, продолжал Феррол. — Хотя бы потому, что если я сейчас устранюсь, это может привлечь нежелательное внимание. Итак, что насчет моего корабля?

Сенатор нахмурился.

— Какого корабля? А-а, ты имеешь в виду «Ска-па-Флоу». И что насчет него?

— Когда я давал согласие работать на «Дружбе», вы обещали, что будете использовать его как личный курьерский корабль, — ответил Феррол. — Это соглашение по-прежнему остается в силе, или все члены моего экипажа тоже вычеркнуты теперь из платежной ведомости?

Сенатор одарил его долгим задумчивым взглядом.

— Мне никогда не нравились люди, которые, если их выгоняют, пытаются просунуть ногу в дверь, — холодно ответил он.

— Я совершенно не хочу просовывать ногу в вашу дверь, — тем же тоном заявил Феррол. — Меня волнует исключительно благополучие моего экипажа. Они обеспечивали вам определенную степень финансовой безопасности; по крайней мере, пока я представлял ваши интересы на борту «Дружбы». Вы в некотором смысле обязаны им.

Губы сенатора изогнулись, но он кивнул.

— Ничем я им не обязан. Но, полагаю, могу выкупить их контракт. Если это тебя устроит, — закончил он с чуть завуалированным сарказмом.

— Устроит. — Феррол тоже встал. — Благодарю вас, сенатор; хотя бы за то, что уделили мне время. — Он повернулся, собираясь уйти…

— Чейни?

— Да? — обернулся Феррол.

— На твоем месте я бы не рассчитывал, что «Дружба» еще долго будет летать, — сказал сенатор.

Феррол устремил на него пристальный взгляд.

— Не понимаю.

На губах сенатора мелькнула и погасла улыбка.

— Скоро поймешь.

* * *

Спустя два часа Феррол вместе с остальными покинул «Вызов» и отправился на «Дружбу». Это был долгий полет, что его вполне устраивало. Было время подумать.

Спустя час после прибытия на «Дружбу» он пришел в пункт связи с коротким сообщением, которое старательно зашифровал вручную.

Хотя отправка тахионного сообщения стоила немало, приемопередатчики Кордонейла были так загружены, что задержка от двадцати четырех до сорока восьми часов была делом обычным. Однако положение Феррола как старшего помощника одного из ведущих кораблей Звездного флота давало ему существенное преимущество, и не прошло получаса, как центральный земной приемопередатчик подтвердил получение сообщения «Скапа-Флоу».

Может, сенатор и был согласен на ничью, но не Феррол. И если никто больше не заинтересован в продолжении начатого дела, он и «Скапа-Флоу» возьмут это на себя.

На протяжении четырех дней «Дружба» оставалась на околоземной орбите, ожидая приказа. Все это время, словно регулярные утечки газа, по кораблю курсировали противоречивые слухи о том, что это будет за приказ. Когда он пришел, напряжение разрядилось: «Дружбе» предписывалось вернуться на Соломон и обменять Бойца на другого звездного коня. По-видимому, программа разведения будет продолжена.

Час спустя они были уже в системе Соломона и вскоре вышли на орбиту около планеты. Там их встретил темпийский корабль, и произошел хлопотный из-за своей масштабности, но простой по сути процесс обмена звездными конями.

Потом Боец увез темпийский корабль.

Со-нгии и остальные манипуляторы потратили несколько часов, сменяя друг друга под шлемом-усилителем… чтобы представиться новичку, так Рин-саа это сформулировал.

На человеческой половине это время было заполнено, главным образом, последними проверками, праздными разговорами и попытками приучить себя говорить вместо «Боец» «Слейпнир», упоминая о главном источнике движущей силы корабля.

Обычно процедура акклиматизации занимала несколько дней. Однако Слейпнир учился быстро; а может, начинала приносить свои плоды обширная практика, полученная манипуляторами во время быстро сменяющих друг друга и, по правде говоря, нелегких полетов «Дружбы». Как бы то ни было, спустя всего день — и меньше сорока восьми часов после того, как «Дружба» покинула Землю, — корабль был готов.