– Вы мне решили все мировое кино пересказать?

Паша улыбнулся, потому что и Дарси улыбалась: ну, конечно, она слегка поддразнивала его и наверняка считала простодушным парнем, не хватающим с неба звезд. Что-то вроде ночного библиотечного сторожа, только без дислексии.

– А зачем вам нужен был наш Женечка?

– Это касается дела, которое… – Тут Паша выдохнул и добавил строгим голосом: – Которое я сейчас веду. И мне не хотелось бы распространяться о нем.

– Что-то серьезное?

– Ну…

– Да ладно вам… Тем более что Женечка уже распространился.

– И что же такого он сказал? – насторожился Однолет.

– Сказал, что история связана с убийством. И все. А подробности – под катом и идут по отдельной таксе. Я, конечно, пыталась выбить себе преференции, но Женечка иногда бывает непоколебим. Может быть, вы мне расскажете, Павел?

– Увы.

– Да бросьте. – Дарси нисколько не обиделась. – Хотите, я пообещаю вам свое молчание? Хотя бы до того момента, пока дело не будет раскрыто.

– Увы, – снова повторил Павел и развел руками. Не только сценаристки умеют поддразнивать собеседника, так-то!..

– А если бы… – Тут она зажмурилась, ухватилась за рукава Пашиной куртки и снова приблизила губы к его уху, как тогда, перед стеклянными дверями. – А если бы я была вашей девушкой? И вы перед сном обнимали меня крепко. И целовали в затылок, потому что мне нравится, когда меня целуют в затылок. Вы бы… Вы бы и тогда не рассказали?

Паша был оглушен.

Ничего удивительного, ведь он только что покинул Дом культуры Всероссийского общества глухих, наверное, там и подцеплен вирус временной выборочной глухоты. Опер Павел Однолет не слышит ничего, кроме голоса Дарси, – отважного маленького бобслеиста. По только ему известным трассам он отправляется куда-то вглубь организма, чтобы финишировать у самого Пашиного сердца, врезавшись в его бортик с новым олимпийским рекордом.

Или даже мировым.

Бедное, бедное Пашино сердце.

– Не рассказал бы и тогда, – медленно и с расстановкой ответил Паша. – Вы ведь не моя девушка.

– А просто девушка… Не ваша… Она может пригласить вас на кофе?

– К сожалению, у меня еще дела.

– А можно мне пойти с вами?

– Куда?

– По вашим делам. Они ведь касаются того убийства, да? А потом, когда вы быстренько всё раскроете и обезвредите всех преступников, я угощу вас кофе. Идет?

Дарси – все равно что Бо, сопротивляться ей бесполезно.

– Ну ладно. – Паша дернул себя за мочку уха, все еще хранящего отголоски шепота Дарси. – Идемте. Здесь недалеко.

– И что там?

– Автосервис. Навестим одного фигуранта. Только одно условие – вы никуда не влезаете и молча стоите в стороне.

– Это будет сложно, – честно предупредила Дарси. – Но я постараюсь. Честное слово.

…Автосервис, в котором работал Иван Караев, назывался «Джин-Авто». Чтобы попасть в него, Паше и его новой знакомой пришлось пройти через два запущенных двора, следуя трем нарисованным от руки указателям. Однолет уже мысленно представил несколько раздолбанных ржавых гаражей с покосившимся табло «РАЗВАЛ – СХОЖДЕНИЕ».

И шины на переднем плане.

Вернее, художественно вырезанные поделки из них, предпочтение отдается матрешкам, лягушкам и лебедям.

Никакими лебедями в «Джин-Авто» и не пахло: это был добротный теплый ангар, слишком чистый для обычного ремонта автомобилей. Нет, все сопутствующие автосервисам вещи имелись и здесь: пара подъемников и одна яма, на которой стояла сейчас какая-то иномарка. Но основное пространство занимали штук пять боксов со стапелями, в каждом из которых шла рихтовка и покраска. Так, во всяком случае, поначалу показалось Паше, и только чуть позже он сообразил, что основная специализация «Джин-Авто» – аэрография.

Подойдя к офису, Однолет стукнул в стекло, за которым виднелся работяга в комбинезоне. Работяга пялился в экран маленького телевизора, где шел какой-то старый нелепый боевик с участием Джекки Чана, и на Пашин призыв откликнулся неохотно.

– Какая тачка? На когда назначено? Если не назначено – по предварительной записи после Рождества.

– Мне нужен Иван Караев.

– Вы тут не первый, кому он нужен, – осклабился работяга. – Очередь, ёпта.

– Придется влезть без очереди. – Шутка показалась Однолету удачной, интересно, оценила ли ее Дарси?

До сих пор девушка не отходила от Паши ни на шаг, но теперь словно испарилась куда-то. Впрочем, капитально испугаться он не успел: Дарси выскользнула из одного бокса и переместилась к следующему. Павел сделал предупреждающий жест рукой («погодите, я сейчас!»), но сценаристка, похоже, даже не заметила его.

И любитель Джеки Чана ответил тихим, но внятным ворчанием:

– И откуда вы беретесь, такие борзые? Всё лезете и лезете, блин.

– Вот отсюда. – Паша прижал к стеклу корочки и снова пожалел, что Дарси удалилась на критическое для его остроумных реплик расстояние.

– Ага, – меланхолично взглянув на удостоверение, сказал работяга. – Нету его пока. Минут двадцать, как должен был прийти. Но чего-то задерживается. А что случилось-то?

– Проконсультироваться надо. Тему одну перетереть.

– Ну ждите тогда. Левый крайний бокс его.

Чтобы попасть в караевский бокс, нужно было пройти мимо остальных четырех. И только теперь Паша понял, почему Дарси покинула его: все дело в машинах, стоящих там, Однолет таких и не видел. Ну, может быть, видел, – на крошечных стоянках при отелях «5 звезд»; и в кино о жизни все тех же пятизвездочных отелей, в основном – криминальной. Худо-бедно, ему удалось идентифицировать «Роллс-Ройс» (по тетке с крыльями на капоте) и «Бентли» (по букве «б» с крыльями на капоте), остальные остались за гранью его понимания. Странно, что при такой начинке в любом из боксов, ангар еще не взят под дополнительную охрану. А может, и взят, только охраняют его какие-нибудь бойцы невидимого фронта.

В караевском боксе стоял мотоцикл.

Огромный, черный, с ослепительными, почти органными выхлопными трубами и прихотливо изогнутым рулем. Это был классический «Харлей-Дэвидсон», созданный для скорости, дорог и ветра; без появившихся много позже массивных кресел и навороченных стереосистем. Настоящий, беспримесный красавец.

– Тебе куда?

– Да, в общем-то, не важно…

– Садись, нам по пути.

Это была цитата из «Харлея-Дэвидсона и Ковбоя Мальборо», фильма, снятого еще до рождения Паши Однолета, но в котором он не прочь был бы оказаться. Хотя бы на время. Обрывки цитаты просвистели в Пашиных ушах и срикошетили на Дарси, которая стояла сейчас рядом с мотоциклом.