Мерих не успел договорить. Точнее, Эвита не смогла его дослушать. Выдернутая из момента, она снова оказалась в своём временном потоке.

Уже наученная опытом, девушка не шевелилась. Шаг в сторону мог бы унести её на годы и месяцы в будущее или прошлое, и в этот раз поиски могли оказаться не такими быстрыми. Замерев, Эвита осмотрела замороженный момент. Фрагменты другого времени мелькали на фоне вспышками, но это всё ещё был грузовик, полный людей. Рядом появлялись и исчезали зависшие в доле секунды Мерих и Йен.

Появилась Асферика. Женщина упала на колени, обессилевшая после утомительного путешествия. В прошлый раз она приходила из того самого дня, когда исчезла, а теперь она появилась из момента, имевшего место позднее. Измученная, уставшая, до противного потрепанная.

Эвита склонилась к матери и взяла её руку. Она не знала, что случилось, но, судя по лицу женщины, это должно было стать их последней встречей. Выброс магии, последняя помощь любимым, лишь усилием воли реализованная. Сомнения и подозрения, что это могло быть одной из иллюзий Морфея, забылись в миг.

Разговор с самого начала был не нужен. Мать обняла дочь, та прильнула к теплой груди, спрятала лицо и жалобно пискнула — именно пискнула, это были не слёзы. Лишь один тихий звук, будто кто-то наступил на лапу животного, несильно, безобидно, и животное возмущалось скромно и смущённо, больше от испуга, чем от реальной боли. Эвита была загнанным зверем, и снова растерялась. Теперь оставалось надеяться на помощь.

— У нас не так много времени в твоём потоке… Я знаю, что тебя беспокоит, — голос Асферики становился тише. Она слабела, измученная долгими странствиями и тяжёлой магией. — Но не надо вопросов. Я видела это в чужих воспоминаниях о будущем, твоём будущем, и тебе нельзя знать. Взамен я покажу прошлое. Во всяком случае, всё, что Хирам не успел стереть из моей памяти. Ты увидишь единственное, что я помню об Ивэйне, и я не скажу ничего. Когда-нибудь ты сама узнаешь детали, может, поймешь всё сразу, но сказать это должна не я.

Эвита слушала молча. Она покорно кивала, соглашаясь со всеми условиями. Ей было известно о принципах магии времени, немногих, но очень важных, и теперь все действия и желания матери были девушке понятны.

По щекам юной феи текли слёзы, но она была спокойна. Удивительно, как попытки понять и осознать эмоции делают их не такими яркими, более контролируемыми. Эвита крепче прижалась к маме, чтобы не потеряться во временном потоке, и вновь почувствовала себя ребёнком. Может оттого, что Асферика снова была рядом. А может потому, что обе феи оказались в том самом времени, незадолго до злополучного исчезновения.

Это был чужой временной поток, и Эвита знала, что можно лишь наблюдать и ничего не делать. Она замерла на том месте, где решила оставить её Асферика, и послушно следила за ситуацией.

Взгляду открылся большой церемониальный зал. Чёрный узорчатый пол, зелёные и серебристые металлические отблески на стенах хаотичной геометрии. Трое стоят в центре. Девушка сразу узнала своих родителей. Отца было непривычно видеть молодым: без бороды, с длинными волосами, собранными в косу до лопаток. Хирам держал меч наготове и заслонял собой молодую женщину.

Асферика дрожала от ужаса и глядела на гостя в панике, будто впервые его видя. «Единственное, что Хирам не успел стереть», — пронеслось в голове. Значит, они могли видеться и раньше, но подумать можно позже, теперь имеет значение лишь восприятие.

Третьим был незнакомец. Ивэйн. Высокий, худой, — едва ли можно было найти различие в фигуре с Таомом. Волосы светлые с холодным проблеском в металлическом освещении тронного зала, казалось, переливались не рыжиной, а кровью. В лице же крови будто не было вовсе. Ивэйн, бледный и тощий, как смерть в представлении древних культур, вызывал ужас одним своим присутствием. Единственное, что в нём не вызывало отторжения и желания сбежать в ужасе — медовые глаза. Теплые, будто всегда залитые солнцем, что-то очаровательное в них всё-таки было.

— Ты не получишь её! Больше никогда её не увидишь! — Хирам подался вперед, угрожая противнику мечом, но выглядел жалко в сравнении с этим мраморным гигантом, не дрогнувшим и жилкой. — Я отберу твой смысл, чего бы мне это ни стоило.

— Брось громкие слова, — Ивэйн рассмеялся и оттолкнул от себя лезвие. — Ты ничего не сможешь ей сделать. А чтобы меня остановить, придется убивать.

— Я убивал многих!

— Многих врагов, — крылатый надменно усмехнулся, глядя на соперника свысока. — В твоей системе ценностей это не убийство, а правосудие. На настоящее убийство хлыщ вроде тебя не способен. Сестра, — продолжил он, обращаясь уже к женщине, — не видишь, каков этот человек? Останешься с ним, хотя он грозит тебя убить?!

Асферика молчала. Дрожала от ужаса, не понимая, что делается, и лишь испуганно мотала головой. По лицу текли слёзы, будто унесшие с собой остатки воспоминаний. Она знала, что могла бы назвать этого человека братом, хоть в них не было ни капли общей крови, и всё-таки не помнила его. Ни секунды, кроме этой встречи, во время которой не слышно было ничего, кроме угроз. За что Ивэйн должен был поплатиться, чем заслужил смерть, и как могло случиться так, что она стала близка с человеком, не достойным жизни?

— Хватит разговоров! Как ты смеешь обращаться к моей жене?! — Хирам подался вперёд и снова нацелил на крылатого воина острие своего меча.

— Она была моей задолго до того, как ты стал называть её женой, — Ивэйн усмехнулся, и в его зловещих золотых глазах мелькнул огонь. Кровожадный, разрушающий. — И я хотя бы не сводил её с ума, манипулируя памятью. Не я заставил свою любимую лишаться рассудка, теряясь между реальностью и сном, не я превратил её мозг в желе постоянным коверканьем памяти!

— Клянусь, я убью тебя!

Хирам медлил. Асферика схватила его за рукав, заставив обернуться и посмотреть ей в глаза. Никакого раскаянья.

Эвита знала это лицо. Жестокое, вечно хмурое, в нём не читалось и капли стыда. Когда он так смотрел, хотелось бежать и никогда больше не позволять оказаться рядом такому человеку, не способному жалеть о собственной жестокости. Так и сделала её мать.

Только теперь юная фея поняла, что это был тот самый день. День, когда она сбежала. Но до этого оставалось ещё немного времени.

— Оставь его! Я могу забрать тебя сейчас, если решишь, и он ничего не сможет сделать, — Ивэйн обратился к растерянной женщине, отвлекая внимание от бесстыдного мучителя Хирама.

Казалось, в глазах крылатого заблестели