— А то, что он много лет назад предсказал ей, что все дети от этого брака будут иметь проблемы с Советом Магов. А перед тем как появились проблемы у Штефана, встречался с ней и говорил, что все можно изменить, если она разведется с мужем и выйдет за него. Это мне сейчас сама инора Эггер рассказала.

Дитрих присвистнул.

— А еще много лет назад инора Эггера, отца Штефана, обвиняли в использовании запрещенной магии, но ничего не доказали, — добавила я. — Думаю, само обвинение послужило причиной того, что книги были завещаны Вернер.

Дитрих сложил перед собой ладони, потер нос и сказал:

— А возможно, и причиной того, что Фридриху Эггеру заблокировали Дар, хотя могли отделаться другим, более мягким наказанием.

— Он ненормальный, этот Кремер, — убежденно сказала я. — Наверняка ситуации с Эггерами были подстроены им.

— Фридрих Эггер полностью признал вину.

— Возможно, он кого-то выгораживал? Магдалену?

— Почему тогда он ее прогнал?

Я пожала плечами.

— Возможно, посчитал, что с иноритой, практикующей запрещенную магию, не стоит связывать жизнь?

Это предположение мне и самой показалось глупым — не похожа была Магдалена Кремер на мага, практикующего запрещенную магию. Она вообще на практикующего мага не была похожа, да и на непрактикующего тоже. Возникало впечатление, что ее душа слабо держалась в теле, что она давно жила в своем собственном мире. Да и если бы у нее были подобные увлечения — при глубоком сканировании скрыть бы не удалось…

Сканировал меня Карл, быстро и почти безболезненно. Отчет по сканированию он писал много дольше, хотя все могло быть изложено в трех словах «ничего не найдено». Но в официальных бумагах положено лить воду, поэтому он писал и писал: «не найдено… не обнаружено… не выявлено… отсутствуют». Все это время я просидела в обнимку с мужем, который уверял, что без его поддержки я непременно сразу свалюсь. Я не возражала, в его объятиях мне было так легко и спокойно, как никогда ранее. Я была счастлива просто от того, что он рядом, и хотела, чтобы все вокруг тоже были счастливы. А Карл все строчил и строчил. Наконец он со вздохом облегчения поставил последнюю точку, размашисто расписался, пришлепнул лист собственной печатью и сказал:

— Все, Линда, вы чисты и невинны. Во всяком случае, перед нашим ведомством. Не надумали к нам на работу? С вашими результатами можно сразу давать максимальный доступ.

Он мне подмигнул. Я рассмеялась и ответила:

— Пока нет.

— Зря, — погрустнел он. — У нас людей не хватает даже на оперативные действия, а уж про лабораторию и говорить нечего. Абы кого брать нельзя — слишком серьезно то, чем мы занимаемся. Долго будете думать?

— Пока не решится тем или иным образом ситуация с Эггером, — твердо ответила я. — Вам ведь не нужны слухи, что вы отмазываете своих подчиненных.

— Мутное с ним дело, — поморщился Карл.

— Тоже думаешь, что после сканирования придется отпустить? — спросил Дитрих.

— Скорее, снимем обвинения по этому пункту. А вот насчет отпустить… Не уверен. Мне кажется, не зря он упирается — что-то непременно вылезет.

— Приворот?

— Приворот скорее всего придется замять, если Линда не напишет заявление. — Карл задумчиво на меня посмотрел, я отрицательно помотала головой. — Я был уверен, что дело в том, что он возил что-то из запрещенного иноре Кремер, но нет — ее сканирование ничего такого не показало. Хотя были там странности, конечно, но явно внешнего характера.

— Влияние инора Кремера? — предположила я.

— Не знаю. Раньше с таким не сталкивался, — ответил Карл. — К тому же очень слабые девиации. Менее опытный менталист скорее всего даже не заметил бы. А почему Кремера, а не кого другого? Только потому что муж?

Он с интересом на меня уставился, я посмотрела на Дитриха — если рассказывать, то ему. Быть может, то, что я узнала, — обычное совпадение, важность которого для следствия сильно преувеличена.

— Линда случайно услышала нечто весьма интересное, — пояснил Дитрих. — Инор Кремер в давние времена ухаживал за матерью арестованного Эггера. Примерно в то время обвинили его будущего отца. В чем, как думаешь?

— В запрещенных практиках, — уверенно ответил Карл и довольно потер руки. — О как! Что-то еще?

— Да. Перед свадьбой старших Эггеров Кремер сказал невесте, что дети, рожденные в этом браке, будут иметь проблемы с Советом Магов, — сказала уже я, теперь полностью уверенная, что все это важно. — Старшему сыну, как вы знаете, заблокировали Дар. А не так давно Кремер спрашивал инору Эггер, не передумала ли она. Мол, все еще можно исправить.

— А после этого — донос на Эггера, — заметил Дитрих. — И со старшим там не все гладко. Проступок был не столь велик, чтобы блокировать Дар пожизненно. Можно было обойтись несколькими годами.

— Здесь повлияло обвинение отца, — ответил Карл. — Пусть недоказанное, но оно было. И сам парень отказался от сканирования. Значит, боялся что-то выдать. И характеристика от куратора была не блестящая — парень весьма амбициозен и несдержан. Был.

— Принудительно бы его… — намекнул Дитрих.

— Нельзя. Закон. Можно попробовать разговорить…

В его голосе сквозило сомнение, что было понятно. Если уж тогда его не удалось разговорить ни следователям, ни родителям, то сейчас — и подавно. А главное, непонятно, что и как спрашивать.

— Можно, — неожиданно сказал Дитрих. — Прошло время, он успокоился. Возможно, понял, что сделал глупость.

— С него сегодня снимали показания, — заметил Карл. — Все то же — «не знаю, не был, не видел».

— Так мог и не видеть.

— Мог. Но по его поведению создалось впечатление, что даже если бы и мог, то ничего не сказал. Это следователь отметил, — предвосхищая наши вопросы, сказал Карл. — Я сам этого Эггера не видел, только отчет. Еще отмечено, что тот относится к типу людей, которые будут покрывать близких в любом случае. Даже если те по уши замазаны.

— А Магдалена Кремер, которая была его невестой, точно не могла быть замешана в чем-то противозаконном? — зачем-то спросила я.

— Точно, — ответил Карл. — Ее смотрел я, а себе я доверяю полностью.

— А если кто-то что-то сделал при Фридрихе Эггере под ее личиной? Возможно, как раз то, в чем его обвинили?

Карл думал недолго.

— Маловероятно, — сказал он. — У него очень сильный Дар. А значит, тот, кто накладывал такую личину, был еще сильнее. С таким Даром с запрещенной магией не балуются — своих возможностей хватает.

— Но должен же был Кремер как-то его подставить? Через Магдалену или кого другого? — продолжала я настаивать.

— Линда, предоставьте это нам, — мягко сказал Карл. — Я понимаю, что все это касается вас лично, но лучше, когда каждый занимается своим делом.