– С тобой все в порядке? – спросил кто-то из-за моей спины.

Я ахнула и обернулась.

Лахлан стоял, задумчиво глядя на меня. Он промок до нитки, не похоже, чтобы куртка спасала его от дождя. Скорее, наоборот. Его волосы прилипли к затылку, щеки покраснели от холода. Он запыхался, как и я.

Никакого тебе «привет». Никакого приветствия вообще.

– Как ты меня нашел? – спросила я.

– Увидел, как ты бежишь, и последовал за тобой.

Мы стояли молча. Мои чувства притупились от стоявшего стеной дождя. Мы впервые встретились за это лето. Я словно оцепенела, не зная, что мне делать. Устроить сцену, расплакаться или броситься ему в объятия? Я придирчиво посмотрела на него в поисках каких-либо изменений. Но нет, он был все таким же.

В последний раз я разговаривала с Лахланом по телефону за два дня до отъезда из кампуса. За два дня до летних каникул и возвращения в Маклин, чтобы увидеть Лану. Мы разговаривали каждый день, но нас окружало растущее напряжение. На меня давил колледж. Лахлан хотел знать, что случилось; он хотел помочь мне. Вот только я не могла сказать ему, что случилось. И была взвинчена, потому что он ничем не мог мне помочь.

Прежде чем положить трубку, он сказал, что увидит меня, когда я вернусь.

Я сказала: «Хорошо». Он сказал: «Я люблю тебя». – «Я тоже», – ответила я.

Но что случилось между тогда и сейчас? Что могло нас разлучить?

– У тебя все нормально? – спросил Лахлан.

Я сморгнула капли дождя и прошлое.

– Да, все в порядке, – пролепетала я.

Похоже, мои слова его не убедили. Он шагнул мне навстречу.

– В чем дело?

– Ничего.

– Глядя на тебя, не скажешь.

Лахлан в упор посмотрел на меня, словно искал подсказку, которая доказала бы его правоту, и, продолжи я смотреть на него, он ее непременно нашел бы. Он шагнул вперед и протянул руку. Я увернулась от его руки, словно это был яд, и постаралась поддерживать расстояние между нами, но это убивало меня.

Лахлан обиженно посмотрел на меня.

– Ты знаешь, что у меня кто-то есть?

Мои слова прозвучали на фоне стука дождя – крупных, злых капель, падавших с неба. Лахлан остановился. Он ничего не сказал, и сначала я подумала, что он не услышал моих слов. Но затем он прищурился и стиснул зубы – так сильно, что на скулах вздулись желваки. Он слегка повернул голову – всего на долю дюйма.

– Что-о-о? – медленно протянул он.

Дождь заглушал его голос, но я все равно услышала его.

– Его зовут Макс. Я познакомилась с ним в начале лета на вечеринке, которую он устраивал.

Глаза Лахлана буквально полезли на лоб.

– Со мной была Лана, – поспешила добавить я. – Я имею в виду… я пошла вместе с ней. Ей пришлось пойти, потому что там были ее родители и…

Меня несло, и я это знала. И все же каменное выражение лица Лахлана заставило меня умолкнуть. Его брови были насуплены, глаза прищурены, словно он пытался что-то разглядеть во мне.

– О чем ты говоришь? – тихо спросил он.

Я с несчастным видом посмотрела на него; это все, что я могла.

– Это я… – Он откинул полу куртки и потрогал ткань своей рубашки. – Лахлан.

– Я знаю, – слегка обиженно сказала я.

– Знаешь?

– Конечно, знаю! – выкрикнула я в ответ. – Я знаю тебя практически всю мою жизнь!

Лахлан покачал головой.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Я открыла рот, но не издала ни звука. Лахлан заставил меня засомневаться в себе. Под его взглядом мне казалось, что я схожу с ума. Я это ненавидела.

Но затем он открыл мне объятия. Я думала, что Макса в моей жизни будет достаточно.

Я ошибалась. Я нуждалась в них обоих.

Я с радостью шагнула в его объятия. Он был таким теплым, крепким, надежным. Я велела себе глубоко дышать, но это не помогло. Мое дыхание превратилось в судорожные, учащенные всхлипы. Мне хотелось рассказать ему обо всем, что произошло. Всю историю Ланы, с самого начала. Я представила себе, как боль тяжким грузом свалилась бы с моих плеч. Лахлан выслушал бы меня, успокоил все мои страхи, и все вновь стало бы хорошо.

– Со мной не все в порядке, – сказала я, уткнувшись ему в грудь.

Мы с Ланой отреагировали на арест Макса по-разному. Я разделяла ее печаль и отчаяние, но не чувствовала себя подавленной. Во мне слишком ярко кипели гнев и агрессия. Она же корила себя за все, что случилось.

Я не видела Лахлана целую неделю. Это не имело значения, потому что в последнее время все изменилось. На протяжении целого лета мне отлично удавалось не думать о нем, но стоило мне увидеть его, как все мои усилия шли насмарку. Голова мгновенно становилась тяжелой, словно налитой свинцом, я ощущала себя на грани мучительной головной боли.

Уже сейчас я методично терла виски.

Лана лежала на диване, накинув покрывало. Грязные волосы стянуты в узел на затылке. У нее бледная, воскового оттенка кожа, какая бывает у тех, кто редко бывает на солнце. Я чувствовала, как внутри меня копится беспокойная энергия. Я не могла долго сидеть тут, ничего не делая. Я вскочила со стула и хлопнула в ладоши.

– Вставай, – объявила я. – Ты должна что-нибудь съесть.

Лана посмотрела на меня, словно забыла, что я рядом.

– Я ела. – Она указала на пустую тарелку на полу.

– Да, но одного бутерброда недостаточно. Твоему телу нужно то, что называют энергией, чтобы ты могла стоять на ногах.

Лана посмотрела на меня сонным взглядом и вновь уставилась в телевизор за моей спиной. Я схватила пульт и выключила его. Она попыталась было возражать, но я подсела к ней, громко вздохнула и прислонилась к ее ногам.

– Давай, – сказала Лана. – Выкладывай.

Я недоуменно посмотрела на нее.

– Я знаю, ты ведь хочешь отчитать меня прямо сейчас.

Я вздохнула.

– Я не хочу тебя отчитывать. Я лишь хочу, чтобы ты взбодрилась. Потому что сейчас все как-то… странно.

– Ты говорила это мне месяц назад. – Лана заломила руки. – Ты возвращаешься в колледж?

Я слегка напряглась.

– Да, в следующем семестре. Я имею в виду… что еще мне остается, верно? – Я посмотрела на Лану и слабо улыбнулась. Она не улыбнулась в ответ. – Мои родители ожидают, что я вернусь.

– Но ты сама хочешь вернуться?

– Думаю, да.

Я встала и прошлась по комнате. Внезапно почувствовав, что мне не хватает воздуха, я оттянула воротник рубашки.