– За что ты хотел убить Быстрову? – повторил оперативник, а потом хлопнул по столу ладонью. – Ну, отвечай живо! Что тебе сделала Быстрова? Отвечай! В глаза смотри!

– Я ее любил, – тихо ответил Алишер. – А она мне отказала.

– Как она тебе отказала? Вы же даже не встречались?

– А для этого ей не надо было со мной встречаться. Я попросил ее о встрече в реале…

– Это что за место? – не понял оперативник. – «Реал»? Где это? И что это вообще? Ресторан? Кафе?

– Реал – это реальная, неинтернетовская жизнь. Общение не в сети. Я несколько раз отправлял ей сообщения, письма… Просил встретиться со мной, назначал свидания. Но она мне отказала. А потом начала издеваться, прямо в чате, перед всеми. Все это видели, да еще обсуждали, хихикали… Вы не представляете, какое это унижение…

– Да что ты чушь несешь, – возмутился оперативник. – Какое унижение? Тоже мне, обиделся на электронные сообщения! Разве за это убивают? Чего ты тут мне лепишь?

– Вам не понять, – тихо произнес Алишер. И тут откуда то из другого угла, так же невидимого нам, послышался другой голос.

– Мы попробуем понять. Может быть, эта внезапная страсть связана с тем, что в этом чате Быстрова называла себя Гюрзой? Именно так именовала себя в том же чате некая Наргис Омарова, труп которой был найден восемь месяцев назад на берегу реки. Или, тебе это имя неизвестно?

– Я не знаю, о ком вы говорите, – прошелестел Алишер, но глаза его предательски забегали.

– Да ну? – издевательски вымолвил второй оперативник и показался в кадре. К моему удивлению, это был хорошо мне знакомый Кирилл Миронов, сидящий рядом с нами. А я и не подумал, что это он, так был искажен его голос. – А вот согласно материалам дела, тело Омаровой было найдено Алишером Оралбаевым, шестьдесят девятого года рождения, пластическим хирургом, переехавшим в наш город буквально пару месяцев назад на постоянное место жительства. Вот показания знакомых Наргис – Ирины Рипиной и Владислава Соколова, которые сообщают, что незадолго до смерти к Омаровой в небезызвестном ресторане «Ерш» приставал некий невзрачный мужчина восточной наружности, им незнакомый. И, что характерно, мужчину этого Наргис послала очень далеко. А через пару дней она была убита. И ты хочешь сказать, что ничего об этом не знаешь? А, Алишер? Или это не ты ее нашел на берегу реки? Что ты вообще делал в апреле месяце у реки? Купаться рано. Рыбу ловить там тоже никто не станет, там очистные трубы рядом. Прогуляться захотелось? Так опять же, погода была плохая, снег недавно сошел, сыро было, берег глиняный, скользкий. И ты не пожалел костюмчика и полез прямо в грязь к убитой женщине?

Алишер молчал, только руки тряслись все сильнее.

– Я одного не пойму, – невозмутимо произнес Кирилл. – Почему опера, которые это дело вели, тебя не заподозрили? Оказаться на пустыре Копая рано утром, очень далеко от дома и совершенно случайно обнаружить труп женщины, которая пару дней назад тебя послала на три веселых буквы… Не верю я в такие совпадения.

– Они проверяли, – вдруг глухо произнес Алишер. – Только когда убили Наргис, у меня дежурство было.

– А вот мы это перепроверили, – почти весело произнес Кирилл. – Какое может быть дежурство у пластического хирурга? Никто не подтвердил, что вы были в больнице безвылазно всю ночь. И еще один факт. За день до убийства, на телефон Наргис был сделан звоночек с некоего мобильного телефона. Нам долго не удавалось установить, кому принадлежал этот телефон, поскольку номер продали в салоне вместе с дешевым телефоном в качестве подарка. И, что характерно, этот номер долго нигде не светился. А потом мы выяснили, что номер принадлежит некоей Альбине Сироткиной. Знаете ее?

– Нет.

– Странно. Так вот, госпожа Сироткина очень удивилась, когда мы пришли к ней с расспросами. Омарову она не знала и никогда ей не звонила. Мы осведомились, где она была в день убийства Наргис, и Сироткина быстро вспомнила, что в это время она лежала в больнице. В вашей больнице, где делала операцию по круговой подтяжке лица и шеи. Дешевенький телефон она незадолго до этого выиграла в магазине, где купила плазменный телевизор. Бонус, так сказать. И по этому телефону она никогда не звонила. Просто положила в сумку и забыла о нем, так как сумочка оказалась – где? Правильно! В камере хранения вашей больнички. Там трубка благополучно разрядилась. Сироткина вернулась домой, забросила сумку на антресоли и забыла о телефоне, который провалился в дырку в подкладке. А недавно телефончик обнаружился, и Сироткина сделала по нему несколько звонков. Так мы вышли на нее. А теперь скажите мне, Оралбаев, кто делал операцию Сироткиной?

Алишер молчал.

– А мы проверили. Операцию ей делали лично вы. Так для чего вы звонили Наргис?

Алишер устало махнул рукой.

– А, пишите. Мне уже все равно… Я так устал. Да, Наргис я позвонил. Она знала мой номер и не подходила на звонки. А тут, перед операцией этой… Сироткиной, я лично принес ее сумочку ей в палату. Чего-то она там хотела забрать. Когда Сироткина возвращала мне сумку, она уронила ее на пол, и из нее выпал сотовый. Я понес сумочку обратно в камеру хранения и по дороге решил позвонить Наргис с чужого телефона. Она сразу ответила, но не пожелала со мной разговаривать. Обозвала козлом и велела не лезть в ее личную жизнь. Но я ее не убивал. У меня даже мыслей таких не было.

– Неужели?

– Правда, не убивал. И в эту ночь я действительно был в больнице. Правда, не все время. Я уезжал на пару часов. Катался по городу. Даже у реки был. Мне нравилось туда приезжать. Там, где я жил раньше, реки не было. Вода была привозная… А через два дня я снова позвонил Наргис, но ее телефон был выключен. Мы в тот вечер в ресторан пошли, с женой, с приятелями, там я ее и встретил. Она не одна была и меня даже не заметила. Меня тогда тоска заела. Выходной день, дома жена… Надоело мне все. Я и поехал к реке. Там ее и увидел… Сначала не понял, что такое там в грязи… Как тряпки какие то скрюченные… А потом увидел волосы. И почему-то сразу подумал, что это Наргис.

Алишер шумно вздохнул и покосился на пустой стакан. Кирилл налил ему воды. Алишер выпил ее и с шумом отставил стакан в сторону.

– Спустился вниз. Раза два упал… Мне казалось, что она жива. Когда грязь с лица оттер, понял, что это действительно Наргис. «Скорую» вызвал и милицию. Потом ее родня приехала. А у меня тогда что-то в голове как помутилось. Пока ее на руках держал, мне все казалось, что она жива. Знаете, у трупов в легких тоже воздух остается, и покойник иногда выдыхает… Она и выдохнула, когда я ее приподнял… Потом уже, через неделю я понял, что она давно уже там лежала. Тело совсем холодное было, ночью подмораживало, так я ее от льда отдирал буквально…

– Мужчину, который был с ней в ресторане, можешь описать? – спросил второй оперативник.

– Нет. Он спиной ко мне сидел. Помню только, что брюнет. Она… любила брюнетов… Только вот у меня шансов не было. А я ее любил.

– Хорошо, допустим. А Быстрова тут с какого боку? Ее ты тоже в Интернете зацепил?