Физика взрыва сложна и все еще плохо изучена. Количество тротила, помещенного между стенок походной фляжки, его плотность и даже форма — все это тщательно исследовалось методом проб и ошибок в ходе лабораторных и полевых испытаний учеными Корпуса.

«Неужели конец? Зачем же он преодолел столько преград? Не для того, чтобы его вот так банально растерзала серая стая. Свора просто здоровых шавок, бывших людьми и живущих в лесу. Хрен вам на рыло! С инквизитором связываться — себе дороже выйдет».

Поплавков начал с точностью часовщика собирать части адской машинки воедино. Быстро и аккуратно.

Когда руки заняты, очень помогает от дурных мыслей бомба.

Ладони на автомате продолжали сборку. Эту операцию он мог бы проделать и с закрытыми глазами. Сборка-разборка отточена десятками тренировок в разном положении: стоя, лежа, вниз головой, в ванне с ледяной водой, когда от холода не гнутся пальцы, а зубы лязгают, как у голодной пилы, звонко выбивая чечетку.

Инквизитор улыбнулся зло и искренне.

Надо попробовать успеть взобраться на мост. Идеальная позиция, когда у твоих противников нет огнестрела, а из оружия лишь клыки и когти.

Напряжение нарастало с каждым мигом. Сейчас бросятся. Сомнут. Надо потянуть время. Оружие прорыва еще не собрано.

— Не скучно здесь, Пастырь? Серые у вас будни.

— А мы сейчас возьмем и раскрасим их в красный цвет, — искренне пообещал предводитель серой братии. — Мясцо попалось с юморком. Уважаю. Обычно сопли до земли распускают. Обещают золотые горы. Сулят все, что пожелаешь. Некоторых даже мне срамно слушать. Уши вянут. — Волчий Пастырь забавлялся беседой, как кошка с мышкой. Нечасто попадается собеседник в лесу. Почему бы не переброситься парой фраз. Ему из человеческого обличья уже не перекинуться. А для нормального воя человеческая глотка особенно не приспособлена. Долго не повоешь по душам. Быстро охрипнешь.

Инквизитор сам себе улыбнулся: при встрече с ним также пытались тянуть время, умоляли, грозили, сулили богатства и немыслимые мирские радости. Только пожелай. Они еще живые не могли понять, что инквизитор — другое существо, живущее по другим правилам. Аким с неприятным удивлением осознал, что Пастырь один из немногих, кто его понимает. Слова волчьего предводителя затронули в его душе струны, созвучные им обоим. Открытие неприятно задело инквизитора. Не то, все не то. Они разные, и шкала ценностей у них разная.

— Понимаю, — искренне сказал Поплавков. — Не поверишь, у меня сплошь и рядом такой расклад случается.

— У тебя есть последнее желание?

— Хочу снять с тебя кожу, Господь свидетель! А затем обернуться в нее и танцевать вокруг твоего освежеванного трупа.

— Да ты больной! Тебе надо мечтать о том, чтобы отрастить крылья и улететь. — Волчий Пастырь откровенно глумился. — Пора в полет на небеса! Туда попадают инквизиторы, когда их сожрут с потрохами?

Аким разговаривал с вожаком стаи оборотней из-за дерева. Трусоватое поведение инквизитора откровенно забавляло Волчьего Пастыря. На что надеется человечек. Прикрытый необхватным стволом Поплавков выдернул брючный ремень из штанов и начал плотно наматывать его на флягу, виток за витком. Металлической застежкой-пряжкой зафиксировал кожаную змею со смертоносной начинкой. В ремень были вшиты плоские небольшие полые цилиндрики из свинца, покрытые медной оболочкой с неглубокими насечками. Они должны были стать поражающими элементами после взрыва боевого вещества, находящегося между двойных стенок фляги. Обмотанный ремень вокруг корпуса стал своеобразной боевой рубашкой с боевыми элементами. Идеальная смертельная начинка. Попадая в цель, цилиндрики раскрывались, словно лепестки у цветка, резко увеличиваясь в диаметре. Такая шрапнель плохо пробивает, но зато вся энергия полета во время удара передается жертве. Цилиндрики, попадая даже на излете траектории, рвут тело в лохмотья. Металлические цветы, распускаясь, разрывают внутренности, дробят кости, шутя отрывают конечности. Боль будет такой, что сжигание живьем покажется избавлением. Если это кого-то утешит, то такие попадания практически всегда заканчивались смертью…

Ремень плотно спеленал флягу, как удав жертву. Еще чуть-чуть, и адская ручная машинка будет готова…

— Может, ты чего-нибудь предложишь? Стишок там расскажешь или песнь споешь? Мне развлечение, а ты еще чуток поживешь.

— Не в этот раз, — дальше тянуть время не имело смысла. Последняя деталь встала на место. — Собрались меня сожрать? — инквизитор ощутил, как фляга стремительно нагревается.

— Сожрем. Обязательно сожрем, — легко согласился Пастырь. — Попируем! Но сначала принесем тебя в жертву. Я выколю тебе глаза. У-у-у, потом вырву сердце.

Инквизитор покривился. Слишком театрально и примитивно. От Волчьего Пастыря он ожидал большего. А тут налицо банальное скудоумие. Одичал он тут совсем в лесу. Подзабыл словарный запас. В голове одни стереотипы:

— Не надо так пафосно.

— Твой сарказм просто великолепен! — оказывается, Волчий Пастырь знает еще слова кроме «вырву» или «выколю» и легко строит изящные фигуры речи. Выходит, еще не совсем одичал в четвероногой компании. Интересно, он воет на волчье солнышко в полнолуние вместе со своей паствой?

Волчий Пастырь потрепал по холке ближайшего оборотня, замершего у правой ноги. Тот радостно осклабился и потерся лобастой головой о бедро, словно верный пес.

— Пусть возрадуется луна и духи леса! Они слабеют без крови-и-и! Но сегодня ночью мы напоим их теплой кровью, — заголосила фигура в балахоне. — Накормим их теплым мясом!

— Хватит болтать! Ближе, шакалы, — рявкнул инквизитор, перекрывая волчий рык. Для оборотня нет обиднее прозвища. — Посмотрим, кто кого.

Сейчас Поплавков держал в руках идеальную гранату, созданную для спецзаданий. Всегда с собой, и никто не заподозрит, что у инквизитора мощное оружие.

Оставалось взять рукой крышку на цепочке и сильно дернуть за нее. При выдергивании цепочки из фляги срабатывал ударник детонатора. Предохранительная чека не была предусмотрена, все-таки это не граната. До взрыва оставалось ровно четыре секунды. Выдернул цепочку — надо бросать. Зазевался, выронил или передумал кидать — результат будет один. Поплавков повернул горлышко против часовой стрелки. Глухой щелчок — оружие прорыва встало на боевой взвод. То, что лихорадочно собирал Аким, оттягивая момент последней схватки, инквизиторы между собой называли «последний шанс», или «отсроченное возмездие». Всегда приятно знать, что можешь прихватить с собой в могилу или на тот свет, как кому больше нравится думать, побольше врагов. Чем больше, тем лучше. Это всегда приятно греет душу. Аким надеялся, что адская машинка, которую он собрал, — это все-таки его «шанс», а не «возмездие».

— Еще ближе, шакалье! — Инквизитор выдернул из фляги цепочку с крышкой на конце. Аким выверенным движением метнул уже не флягу, а смертоносный заряд броском, отточенным на многочасовых тренировках. Метнул коротко, без замаха в сторону Пастыря…