несчастный, он коснулся тетради – своего единственного друга в этом холодном и бездушном Париже. Грифель завис над выведенной кириллицей фразой – «Гайто Газданов. Рассказы».

К тому времени, как поезд Шуры подошел к Ницце, она уже забыла о неловкой встрече, произошедшей на парижском вокзале. Чувство одиночества, сопровождавшее ее в поездах с момента побега в Новороссийск, испарилось, уступив место волнению от предстоящей встречи. Отыскав выход с платформы, она принялась искать взглядом лица, по которым так скучала. Их невозможно было пропустить! Потому что они тоже искали ее. Вот же они! Идут, размахивая руками, и почти сразу же крепко обнимают ее.

– Шурочка!

– Шура!

– Вова! Коля!

Две женщины, улыбаясь, ждали, пока братья и сестра обнимутся. Когда настала их очередь, каждая поприветствовала Шуру. У всех на глазах блестели слезы радости.

– Годы тебе к лицу, – восхищенно сказала Татьяна, жена Николая.

– Спасибо, дорогая Таня, и тебе.

– Ах, но у тебя красота столичная, а у нас так, провинциальная, – улыбнулась Маргарита, супруга Владимира.

– Не провинциальная, а ривьерская, – поправил Николай.

Владимир взял багаж Шуры и сказал:

– Так и будем болтать здесь? Давайте пойдем домой!

Таня и Рита подхватили Шуру под руки. Опасаясь, что толпа разлучит их, они крепко держались друг за друга, то резко останавливаясь, то вдруг трогаясь с места.

– Нас ожидает незабываемый вечер, – наблюдая за ними, сказал Коля.

Выйдя с вокзала, они дошли до стоянки, на которой в ряд выстроились машины.

– Прости, Шурочка, – виновато произнес Вова, открывая дверь арендованного автомобиля. – Я бы хотел встретить тебя на собственной машине, но что есть, то есть.

– У меня такси с самыми привлекательными в мире шоферами, – улыбнулась Шура и чмокнула брата в щеку. – Чего мне еще желать?

– Ты права, Шурочка. Уверен, местные дамы думают то же самое, – строго произнесла Рита, наблюдая за мужем.

Чтобы никого не смущать, Шура села на заднее сиденье машины, прямо посередине. По дороге они говорили обо всем на свете. Все очень радовались встрече и с нетерпением ждали вечера, чтобы отпраздновать воссоединение семьи.

– Нужно успеть насладиться этими днями, – сказал сидевший за рулем Николай. – Мы с Володей взяли выходной.

– Я так благодарна вам, дорогие. Не могу описать словами, насколько я рада! Должно быть, ваш начальник очень понимающий человек.

– Он даже одолжил нам автомобиль, – заметила Татьяна.

Маргарита хотела что-то добавить, но вместо этого одернула Таню и заключила:

– Да, он оказался бо́льшим джентльменом, чем мы думали.

Шура заметила неловкость, промелькнувшую между женщинами, но предпочла оставить эмоции при себе. Она понимала, что за эти выходные братьям не заплатят, и, более того, те будут в долгу перед начальником за арендованную машину. Но она не хотела развивать тему дальше и портить всем настроение. Если Коля и Вова захотели выставить хозяина благородным человеком, так тому и быть.

– Пожалуйста, поблагодарите его от моего имени, – сказала Шура.

– Мы хотим завтра показать тебе Ниццу, Шурочка, – предложил Коля.

– Все, что я хочу, – это провести время с вами.

Шура и вправду хотела провести как можно больше времени со своей семьей и обсудить с ними все на свете, но, конечно, понимала, что братья хотят показать ей красоты города, в котором живут. Татьяна, словно прочитав ее мысли, вмешалась:

– Коля, пусть Шура решит все сама.

– Да, – согласилась Рита. – Наша красавица проделала весь этот путь только для того, чтобы увидеться с нами.

– Хорошо, дамы, я согласен, – сказал Вова. – Давайте спросим у нее.

– Что скажешь, Шурочка? – спросил Коля.

– Вы все очень милы, – улыбнулась Шура. – Конечно, я приехала повидаться с вами. Но от маленькой экскурсии тоже не откажусь.

Братья Лысенко тогда жили вместе со своими женами в одной из квартир в исторической части города, Вье-Нис, в двух километрах от железнодорожного вокзала. Закатное солнце окрашивало выстроившиеся вдоль Английской набережной дома в теплые пастельные цвета. Развешанное на веревках белье, разноцветные цветы, лукаво поглядывающие с балконов, крошечные кафе и бары, втиснутые в узкие улочки, – все это казалось Шуре прекрасной средневековой сказкой.

После того как Владимир высадил их на углу одной из улочек, перед рестораном с надписью Maison Fondée – 1850, он уехал, чтобы вернуть машину владельцу. Когда они вошли в здание – подъезд был рядом с рестораном, – Шура заметила, что волшебное очарование фасада здесь пропадало, а внутри все пропахло сыростью. Мраморные ступени, стены и перила выглядели не очень ухоженными, но второй этаж оказался гораздо чище.

– Коля и Вова потрудились здесь вместе, – сказала Маргарита, указывая на оштукатуренные стены и отмытый мрамор. – А мы с Таней почистили ступени.

Шура знала, что ее братья тепло относились друг к другу, однако знала она и то, что характеры у них абсолютно разные, и они трудно уживались вместе. Разумеется, в роскоши российской жизни это было незаметно, но здесь, во Франции, Николаю и Владимиру приходилось выстраивать свои жизни с нуля, позабыв о разногласиях. Разве могли бы они столь гармонично жить вместе с супругами, будь у них проблемы?

Квартира состояла из двух спален, кухни, ванной комнаты и небольшой столовой. Шура почувствовала себя так, будто приехала на семейный ужин в Кисловодск, – настолько теплой и радушной была здесь атмосфера.

Когда Шура увидела накрытый стол, то сразу поняла, сколько усилий приложили хозяева к тому, чтобы достойно принять ее,