— А как они туда попали? — заинтересовался коп в форме. — Вы говорила, что у Кассенмайер не было инструментов для взлома. А эта дама взломщица?

— Насколько я знаю, нет.

— Как же она проникла в дом?

— У нее был ключ, — ответил я. — Кэролайн — мой лучший друг. У каждого из нас есть ключ и от квартиры, и от рабочего места другого. Она иногда пользуется ключом от магазина, чтобы покормить моего кота.

— И она дала ключ этой даме?

— Эту даму зовут Эрика, — напомнил я. — Эрика Дерби, и вам надо хорошенько это запомнить, когда будете выписывать ордер на арест за двойное убийство. Она пригласила Кэролайн поужинать в городе и в кои-то веки не следила за тем, сколько она пьет. Наоборот, даже поощряла ее.

— Она хотела отметить одно событие, — пояснила Кэролайн.

— А перед этим проявила весьма непривычный интерес к моей персоне. Выяснила у тебя, где я живу, задавала кучу вопросов. Таким образом, она знала адрес, знала, что у тебя есть ключи, постаралась тебя как следует напоить и удовлетворить…

— … Все желания, — подсказала Кэролайн. — После чего я отрубилась и заснула как убитая. И что? Как она узнала, где взять ключи?

— А где ты их обычно держишь?

— На крючке у доски объявлений рядом с входной дверью.

— А что написано на ярлычке, который находится на ключнике?

— «Ключи Берни», — ответила Кэролайн. — Да, пожалуй, их не так уж сложно найти.

— А как же консьерж? — поинтересовался коп в форме. — У вас в здании круглосуточное дежурство, не так ли?

— Скорее, двадцатичасовое, — заметил я. — Консьерж не сидит на посту неотлучно, иногда ему случается вздремнуть. Но даже если бы он сидел на своем месте и бодрствовал, что из того? Две хорошо одетые белые женщины среднего класса выходят из такси и входят в холл так, словно имеют на это полное право.

— Как Флинн,[18]— сказал коп.

— Именно. Потом Эрика оставляет труп в квартире, запирает дверь, едет на такси обратно на Арбор-корт и кладет мои ключи на место. Вероятно, она брала ключ и от твоей квартиры — чтобы войти, не разбудив тебя. В любом случае, она возвращает все ключи, после чего отправляется домой и засыпает сном злодейки.

— И это все?

— Все. Конец истории. Она убила двух человек. Карен лишь за то, что она в далеком прошлом чем-то вызвала ее ярость. Полагаю, когда дело дойдет до суда, окружной прокурор выяснит, что это было, но я предпочел бы не знать. В любом случае ее действия лишены всякого смысла.

— Потрясающая история, — наконец подала голос Эрика.

— И я горжусь ею, — признался я. — Не исключаю, что в ней не расставлены все точки над «i» и остались темные места, но в целом вполне убедительно.

— Позволю себе заметить, — продолжала Эрика, — все ваши россказни совершенно бездоказательны.

— Я так и знал, что вы это скажете. Забавно, но невиновные обычно не возмущаются недостатком доказательств. Они просто говорят, что ничего подобного не делали. Но в данном случае доказательств полно, а будет еще больше, когда этим займется полиция. Например, найдутся те, кто знает, что произошло у вас с Карен Кассенмайер. Таксист, который вез вас с Карен к моему дому, наверняка вас вспомнит, как только увидит фотографии. Наверняка найдется и кто-то, кто видел вас в отеле в ночь убийства Антеи Ландау, и я не удивлюсь, если полиция обнаружит ваши отпечатки, как только получит образцы для сравнения и будет знать, что искать. Кроме того, есть нож.

— Какой нож?

— Тот, которым вы убили двух человек, стилет с четырехдюймовым лезвием. Спорим, что он находится в вашей квартире?

— Какая чушь!

— Я даже подозреваю, где полиция его обнаружит, — продолжил я. — Он в кувшине с «хлороксом», который стоит на полочке под календарем с рекламой «Вирджинии Слим». Очевидно, для того, чтобы уничтожить следы крови, и это неплохая идея, но почему бы его вообще не выбросить? В канализационный люк, скажем, или в мусорный бак? — Я внимательно посмотрел на нее. — Оставили как сувенир? Что ж, это лучше того, что сделал Джеффри Дамер,[19]но все-таки, по-моему, слишком рискованно.

— В моей квартире нет никакого ножа.

— Значит, меня неправильно информировали. А что вы с ним сделали?

— Я никогда… Откуда вам известно, что у меня на кухне висит календарь с рекламой «Вирджинии Слим»?

— Возможно, Кэролайн о ней упоминала.

— Мерзавец! Вы подкинули нож! Но…

— Но каким образом я бы это сделал?

— Я знаю каким! Вы вор и взломщик! Но где вы взяли нож? Это не может быть тот самый нож. Это другой нож. Вы подкинули мне в дом другой нож!

— Если вы подумаете, — заметил я, — то поймете то, о чем уже догадались все присутствующие. У вас есть только одна возможность знать это наверняка.

— Вы имеете право хранить молчание, — затянул свою песенку Рэй Киршман. Он уже говорил это всем присутствующим, но теперь повторял это для нее лично, а парень в синем уже защелкивал наручники на ее запястьях. Пока я говорил, он успел подойти поближе, и у него было достаточно места для маневров, поскольку Кэролайн, наоборот, отодвинулась.

Затем копы вывели ее из помещения и закрыли за собой дверь.

Должен заметить, глоток свежего воздуха оказался весьма кстати. Номер Айзис Готье больше моего, и окно открыто, но все-таки здесь было тесновато. Небольшой сквознячок нам не повредил.

И все же, пока дверь оставалась открытой, все в комнате словно затаили дыхание. Когда же щелкнул замок, все оживились.

— Так, — сказал Хильярд Моффет, проведя рукой по своей курчавой шевелюре, — очень рад, что все позади.

— Вот именно, — поддакнул Лестер Эддингтон.

— Представление затянулась, — подал голос Виктор Харкнесс, — но теперь все кончилось, эту ужасную женщину увели, и можно приступить к делу.

— Минутку, — возразил я. — Мы только что разобрались в настоящих хитросплетениях, обличили убийцу и передали ее в руки правосудия. По-вашему, мы развлекались?

— Мы собрались не для этого, — возразил Моффет.

— Но я-то собрал вас именно для этого, — ответил я. — На тот случай, если вам это интересно.

— Но мы собрались по другому поводу, — повторил Лестер Эддингтон. — Это касалось вас и, возможно, той женщины… как ее, Эрики…

— Эрики, — подтвердила Кэролайн.