Скальд наконец откашлялся, плотнее поджал под себя голые ноги и продолжил:

– Небо по углам поддерживают четыре цверга с именами сторон света…

Тут одна из девчушек лет восьми-девяти, слушавшая его историю мироздания, прекратила жевать и протянула старику недоеденный кусок пирога.

Скальд протянул руку и взял угощение, вежливо поклонившись. Народ не расходился – ждали продолжения. Старик, не роняя достоинства, откусил пирог. Кусок явно оказался не таким большим, как ему хотелось, и, управившись с ним, он невозмутимо повел свою речь далее:

– Четыре стороны света именуются Аустри… Вестри… Нордри и Судри. На Древе находятся борг, пристанище богов-асов – Асгард и чертоги Вальхаллы. Воины, павшие в битве с мечом в руках, непременно попадают к Одину, в его Вальхаллу… их уносят прекраснейшие из дев – Валькирии…

– Я тоже хочу быть Валкереей, – пискнула девчушка, подавшая скальду пирог.

– Цыц тебе, – дружно рявкнули на нее парни, – не мешай!

– Древо держит в своих корнях и подземный мир… царство мертвых – Хель… Путь туда лежит через ужасную реку – Гьелль, а мост через эту реку охраняем девой Модгуд. А сами врата Хеля сторожит чудовищный пес Гарм…

– А как же оно… дерево, и без воды? – спросил один из парней.

– Почему без воды? – искренне удивился скальд. – На Древе много водных источников.

– Прямо на дереве? – не поверил другой пацан.

– Прямо на Древе, – подтвердил старик.

– Что дальше, старик?

– Мы – люди, все живем с вами в Мидгарде. А далеко-далеко, на самой окраине земли живут великаны етуны. И страна их зовется – Етунхейм, или по-другому – Утгард.

– А туда можно попасть?

Скальд улыбнулся, но совсем невесело. Грустно улыбнулся.

– Можно.

– Ух ты… – в один голос воскликнули восхищенные мальчишки, – вот бы сразиться с великанами…

– Землю нашу омывает Океан, в глубинах которого пребывает чудовищный змей – Ермунганд, – прибавил старик пищи для юных умов и горячих фантазий.

– Ух!

– Ух ты… змей!

– А ну, чего столпились! – со стороны торга приближались четверо воинов. Один из них властно выкрикивал: – Нечего тут рты разевать! Расходитесь! У, мелкота, вожжей захотели?

Как испуганные воробьи, детвора вмиг разлетелась в разные стороны со звонким смехом.

– Ан, дяденька, не поймаешь, не поймаешь…

– У-у-у, бежим скорее…

– Вот и не поймаешь… Ха-ха-ха…

Воины подошли ближе.

– Ну что, старик, сидишь? – спросил горластый, впрочем, без особой злобы.

– А куда он денется, – хохотнул другой.

– Ну сиди, сиди… А вы чего встали? Идите себе подобру, поздорову.

– А что, и постоять нельзя? – нагло спросил Вадим.

– Травники мы, – быстро вступился Худота, – устали с дороги… Постоим, отдохнем и пойдем.

– Отдыхать вон в харчевню идите!

– Уходим.

Палей незаметно дернул князя за рукав, мол, чего глаза страже мозолить – уходим.

Вадим развернулся…

Они отошли на несколько метров. Князь обернулся. Воины тоже отошли от прикованного старика.

– Ждите, – распорядился Вадим и решительно направился к скальду, вынимая на ходу из походной калиты большие куски хлеба и мяса.

– За что тебя, старик? – спросил юноша, протягивая гостинец.

– Я – варяг, – просто ответил старик, принимая угощение.

– Как твое имя?

– Вемунд.

– Прощай, старик, большего не могу для тебя сделать…

С этими словами Вадим направился к своим.

Скальд посмотрел на хлеб, на мясо…

– И тебе до свидания… князь.

Но князь с товарищами уже шагал по торжищу, мимо навесов, лавок и саней с разными товарами. И чего тут только не было…

А вокруг старика вновь стала собираться толпа любопытной и жаждущей знаний детворы.

Скальд закрыл глаза и тихо запел:

Наступит час – придут они,

Одного Дня и единого Солнца —

Дети…

Старик на секунду остановился, казалось, что он здесь, прямо на месте сочиняет эти строки…

И числом их будет – трое,

И силой один величие —

Прочих!

Но храбрость ему многие прочат.

Град возымеет крепкую длань,

Ибо в нем вся душа могучего воя.

Кто знает его? Это скрыто!

Только знайте, зовется он – Меч,

И над нами он всеми – князь!

Пусть разносит молва…

Да услышьте слова…

Вы из уст САМОГО!

* * *

Вадим бесповоротно решил брать быка за рога. Кто, как ни Звияга, мог знать всю правду. К нему, злодею, сходились все явные и тайные ниточки. Брать надо супостата, брать…

– Где дом вдовицы? – спросил князь.

– Я укажу, – ответил Худота. – Только, княже, чую, он повечеру к ней хаживает.

– Пойдем сейчас – осмотримся.

До Господина Великого Новгорода сему граду было еще далеко, но это к лучшему. Идти пришлось недолго. Оставив в стороне шумный торг и обогнув стены детинца, руссы вышли на купеческую улицу. Улица тоже была невелика. Дворов десять с одной стороны, да десять с другой. Одним концом улица упиралась в западные ворота, а другим в холм.

– А что за холмом? – полюбопытствовал Вадим.

– Ковали, пруд да выпасы с огородами, – коротко ответил Худота.

– Что-то негусто в Новгороде с купцами.

– Так кто крепко торг держит, все за стеной живут, а здесь так себе… купчишки… – почти презрительно махнул рукой Худота.

– А твои хоромы, не иначе, за стеной?

– Там, – кивнул русс.

– Печалишься, небось? Большое хозяйство оставил?

– Казну я тебе привез, княже, а здесь что? Двор да мелочь… я и сторожа только одного оставил…

– Ладно, глазами-то не стреляй. Все равно заходить не станем. Может быть засада.

– Я и не помышлял, княже…

– Веди, показывай, который тут дом вдовы?

– Вон тот, княже, с петухом на крыше… видишь, третий с того конца.

– Ага. Пошли.

Они прошли вдоль всей улицы. Вадим внимательно, но соблюдая полную конспирацию, то есть раскрыв рот с любопытством и удивлением в глазах, как и подобает приезжему, оглядел интересующий их дом. Крепкий дом вдовы новгородского купца Бялы был обнесен высоким забором.