Бегло оглядев своих новых собратьев по команде, я пришла в уныние: народ был не очень. Все какие-то невыспавшиеся, растерянные, удивленные и по виду совсем не спортивные! Как будто заблудились и пришли куда-то не туда, или проснулись в незнакомом месте и теперь мучительно гадают: «Где я? И кто все эти люди?»

А потом я подумала, что и сама, наверное, выгляжу не лучше – и чуть-чуть воспряла. Хорошо, когда не надо переживать из-за собственной непричесанной головы!

А вот кто все эти люди, мне еще предстояло узнать, и не просто как их зовут и зачем они едут в спортлагерь, ведь ко всему прочему было интересно, есть ли тут тот, кто прислал мне сообщение о значке, и что он знает об этом деле.

Размышления были прерваны тем, что чья-то мощная рука ухватила меня за сумку и утянула на сиденье рядом с собой.

– Паркуйся сюда, – добродушно произнес зычный девичий голос. – У меня тут свободно.

Я оглянулась – и уперлась взглядом в сияющую розовощекую физиономию невероятно красивой и невероятно огромной девчонки (я тут же вспомнила полотна моего любимого художника Кустодиева из Третьяковки, где изображены красавицы купчихи): румяные щеки могли поспорить цветом со свеклой; блестящие белокурые волосы ниспадали мощным водопадом; два ярких голубых глаза сияли, как две ледяные звезды, и словно бы поглощали меня с таким же аппетитом, как толстые малиновые губы поедали пирожное-картошку.

– Ираида, – представилась новая знакомая, покончив с картошкой. Пухлая рука с такой силой сжала мою ладошку, что я перепугалась за ее сохранность.

– У меня соседка по парте тоже Сашуля, – благосклонно кивнула Ираида, услышав мое имя. – Ох, и голова! И ты, наверное, тоже сообразительная, да? В общем, будем держаться вместе. Мне нужен кто-то маленький, для баланса. Скажи, ведь хорошо сейчас сидим?

И действительно, вдвоем мы довольно гармонично расположились на креслах: я занимала половину, а Ираида – полтора.

– Маленькие люди – такая прелесть! – рокочущим баритоном продолжала Ираида. – Тихие, незаметные, почти не едят… Что очень ценно во время совместного приема пищи!

Мимо нас с убитым видом прошла тренер. Ираида проводила ее задумчивым взглядом и произнесла:

– Бедненькая! Досталось же ей! Думаешь, просто с такими, как мы, справиться?

– С какими такими? – осторожно спросила я.

– Ну, далекими от спорта. Или ты занималась чем? – подозрительно посмотрела на меня Ираида.

– Д-да… То есть нет. – Сама не зная почему, я поспешила отречься от любимого скалолазания. Правда, я там и позаниматься-то толком не успела: всего-то пара тренировок, так что я почти совсем и не врала.

– Вот и я ничем никогда не занималась. И не собираюсь! – Ираида воинственно взмахнула рукой, и я, чтобы не упасть, ухватилась за спинку сиденья перед собой.

Над ней тут же взметнулась рыжая вихрастая голова.

– Это что еще такое? – заверещали усыпавшие мальчишеское лицо веснушки. – Чего надо, куклы?

Я думала, что меня уже никогда не удивить ни рыжими волосами, ни веснушками: у Миши Смыша, одного из моих лучших друзей, – и того, и другого в избытке.

Но нет, неприятный тип в этом обошел даже Миху!

Поэтому я смотрела на него, открыв рот, и не знала, что и сказать.

Зато Ираида знала.

– Притихни, малорослик, – ласково сказала она. – Или я сейчас на тебя… ка-а-ак посмотрю!

Рыжая голова захлопнула рот и исчезла за спинкой.

– Вот так-то, – удовлетворенно произнесла Ираида и достала из объемистой сумки очередную картошку.

– Хочешь? – вежливо предложила она, а когда я отказалась, удовлетворенно вздохнула: – Так я и думала! Ты у меня теперь самая любимая подруга.

Покончив с картошкой, Ираида закрыла глаза, и вскоре я услышала заглушающее шум двигателя мерное сопение.

И тогда я наконец-то смогла расправить плечи и вздохнуть.

Вот теперь можно было почитать сообщения, а потом начать новый дневничок. Да, за долгие дни разнообразных странствий и приключений я приноровилась вести записи в самых невероятных условиях: в поездах, самолетах, машинах, кустах, на яхтах, спасательных плотах, крышах домов, ветках деревьев и даже – на склоне вулкана!

Но для начала я ознакомилась с пришедшей на телефон почтой.

Сообщений оказалось необычайно много, и только сейчас я поняла, что вчера в полусне сделала рассылку не избранной группке близких друзей, а вообще всей записной книжке. И теперь каждый – даже те, с кем я давным-давно не общалась! – счел своим долгом подбодрить меня и дать дружеское напутствие.

«До встречи в астрале!» – написала наша классная гадалка и предсказательница Клементина Федякина.

«Я назову свое новое платье «Звезда спорта» и посвящу его тебе, Сашуля!» – сообщила наша классная дизайнер Оля Бескрайняя.

«Действуй, коллега! Мы с тобой!» – откликнулись Миша, Лида и Сеня.

«Сашуля, ты прелесть! – написала Ольга Никитина. – Обещаю всестороннюю помощь и поддержку, тем более что конная база в Шепотово – от моей спортшколы! И для начала – лови совет: селись в последнюю комнату по коридору направо, там меньше всего скрипят койки».

После этого сообщения сердце екнуло: вот оно! Начинается! Маршрут выбран правильно – я еду на базу Ольгиной спортшколы!

Было еще много-много пожеланий типа «Удачи!» или «Удачки!», «Сашуля, мы с тобой!», «Алеха, порви там всех!»

И лишь Леха написал одно-единственное, но очень неприятное слово: «Предательница».

И только ему одному я и ответила не стандартным набором смайликов, а обиженным восклицанием: «За что?!»

На что Леха разразился бурной тирадой:

«За то. Буду теперь волноваться, переживать за тебя. Как ты могла?! Не посоветовалась, не предупредила».

И тут же, почти без перехода, последовал вопрос: «А парни у вас там есть?»

«Почти нет», – попыталась уклониться я.

«Почти – это сколько?»

«Еще не знаю», – честно ответила я – разглядеть народ за спинками сидений было невозможно.

«Как узнаешь точное количество, немедленно сообщи», – последовал приказ, и у меня отпала челюсть.

Леха ревнует?! Мой непробиваемый, невозмутимый, миролюбивый Леха – ревнует?!

Эх, как же мне не хватало сейчас любимой подруги Танюсика, чтобы обсудить потрясающую новость!

Пришлось действовать самой, на свой страх и риск. И я отстучала: «Узнала. Восемнадцать. Но это еще не все, говорят, на сборах будет сто двадцать».

Можно было, конечно, сразу и 200 написать, но надо же было соблюдать хоть какое-то правдоподобие! Тем более что хватило и этого количества.