На престоле Балдуина сменил его брат Генрих, и Латинской империи удалось выстоять, хотя по ее престижу был нанесен сокрушительный удар. Византийцы всегда восторгались военным мастерством латинян, но теперь, когда те показали свою слабость, сопротивление им начало крепнуть. Большая часть Малой Азии, Греции и Западных Балкан до сих пор не была под их властью, и в этих областях латинян уже не встречали приветствиями. Жители города Пруса, в отличие от Фессалоник, отказались открыть ворота, когда к ним подошла армия латинян. Поначалу сопротивление возглавили некоторые из тех же самых местных феодалов, которые бросили вызов династии Ангелов, такие как Феодор Мангафас в Филадельфии и Лев Сгур в Греции, но у них было мало сил, и их мятежи были подавлены даже после катастрофы под Адрианополем. Мангафаса разбил Генрих Фландрский в сражении при Адрамитии в 1205 году, а Сгура Бонифаций Монферратский осадил в крепости Акрокоринф, что возвышается над городом Коринфом. После пяти лет осады отчаявшийся Сгур совершил самоубийство, направив свою лошадь в пропасть. Но к тому времени появились два других лидера, более успешных в сопротивлении латинянам. В Эпире, на западе Греции, Михаил Ангел, двоюродный брат императоров Исаака II и Алексея III, объявил себя правителем города Арта, а Феодор Ласкарис, зять Алексея III, основал свое государство в Никее в Малой Азии. Их поддержали представители бывшей элиты, покинувшие Константинополь. На берегах озера Никея даже выросло небольшое поселение из лачуг этих беженцев, которые в 1204 году потеряли все.

Арта и Никея стали центрами противостояния латинскому императору, причем не только военного, но и идеологического. Правители обоих городов объявили себя законными византийскими императорами, посланными Богом, чтобы изгнать раскольников-латинян из Константинополя и восстановить былую славу державы. Феодора Ласкариса короновал в Никее в 1208 году Константинопольский патриарх в изгнании, соперник Морозини. Правитель Эпира ждал до 1225 года, когда ему удалось освободить от латинян Фессалоники, и тогда архиепископ Охридский совершил обряд помазания императора. Дворы Арты и Никеи были устроены по образцу Константинопольского. Вновь стало востребовано классическое греческое образование: оно, как и прежде в Константинополе, было обязательно для поступления на государственную службу. Оба города много приобрели от того, что неожиданно получили столичный статус: их украсило множество новых построек. В Арте появился величественный пятиглавый храм, а в Никее в XIII веке возвели шесть новых церквей и дворцы для императора и патриарха.

Но противостояние не ограничивалось риторикой и внешними проявлениями. Вскоре эти государства-преемники уже располагали грозными армиями. Умелое ведение сельского хозяйства и торговли позволяло им процветать и копить необходимые ресурсы. Кроме того, в эмиграции эти византийцы не утратили способности поглощать постоянные волны миграции народов, вынужденных покидать свои земли. В первой половине XIII века и христианский, и мусульманский миры были охвачены страхом перед монголами, чья империя стремительно расширялась на запад. К 1241 году эти быстрые конные воины уже были на границе Венгрии, где сокрушили коалицию латинян, которая попыталась преградить им путь. Спустя два года то же самое произошло с турками-сельджуками Малой Азии. Султан Коньи (Икониона) сумел уцелеть, но отныне он должен был платить монгольскому хану ежегодную дань. Другие кочевые племена под натиском монголов бежали. В 1237 году группа половцев перешла Дунай и Балканские горы и укрылась в Македонии, разорив по пути земли болгар. Никейские византийцы, не имевшие общей границы с монголами, сумели обратить ситуацию в свою пользу. Они предложили половцам переселиться в долину Меандра в Малой Азии, и те стали важной частью армии Никейской империи. Но не только степные народы вроде половцев служили наемниками у правителей Никеи и Эпира. Как и до 1204 года, в их армиях было много латинян. Византийцы прекрасно понимали, что выходец из Нормандии или Ломбардии не отождествляет себя с фламандскими императорами и их венецианскими союзниками, которые правили Константинополем, а потому готов верно служить за хорошую плату. И так и происходило.

Благодаря этим процессам, с 1220-х годов возвращение имперской столицы стало казаться вполне достижимой целью. К тому же в 1216 году латинский император Генрих умер, а его преемники правили недолго и неэффективно. Латинские территории за пределами столицы резко сократились, и власть в Константинополе держалась только благодаря венецианцам, которые обороняли город и снабжали его с моря. Но, хотя стало очевидно, что рано или поздно Латинская империя рухнет, было не ясно, какой из двух соперничающих византийских императоров положит ей конец. Между Артой и Никеей началась словесная война. В Никее утверждали, что император в Арте фальшивый, потому что был коронован всего лишь архиепископом. Придворные в Арте отвечали на это, что коронация Феодора Ласкариса была недействительна, потому что ее провел так называемый патриарх, который был к тому же архиепископом Никейским. Этот спор мог длиться еще долго, но последовавшие события сделали его ненужным. В 1230 году император Эпира поссорился с болгарским царем Иваном Асенем II. Его опрометчивое вторжение в Болгарию завершилось поражением и захватом в плен в битве при селе Клокотница, а также потерей большей части территории. В 1241 году правитель Эпира отрекся от императорского титула и ограничился тем, что стал именоваться деспотом, то есть верховным правителем. Теперь только император Никеи мог претендовать на лидерство в кампании по изгнанию латинян. При правлении Иоанна III (1221–1254 гг.), который пришел к власти, женившись на дочери Феодора Ласкариса, Никея значительно расширила свою территорию. В 1246 году был захвачен город Фессалоники. Властвуя над большей частью земель вокруг утраченной столицы, Иоанн III, казалось, готов был взять и главный приз, но тут этот выдающийся император скоропостижно скончался. Его сын и преемник Феодор II правил всего четыре года и оставил трон семилетнему Иоанну IV. Кампания по возвращению Константинополя застопорилась, и латинский император продолжил царствовать, обедневший, но зато оставленный в покое, в Большом дворце Константинополя.

* * *

В последний год своей жизни, во время военного похода во Фракию император Никеи Иоанн III узнал, что один из его молодых подданных мог вести тайные переговоры с болгарским царем и правителем Эпира. Император был тем более встревожен этим известием, что речь шла о Михаиле Палеологе, который вырос во дворце и которого Иоанн воспитывал как собственного сына. Беда была в том, что Михаил обладал всеми качествами, необходимыми для потенциального узурпатора. Его семья, покинувшая Константинополь после захвата латинянами, состояла в брачном родстве с Комнинами и Ангелами, так что Михаил мог притязать на престол по праву рождения. Он даже выглядел как император и, хотя ему не было 30, успел проявить себя как умелый управитель, когда Иоанн назначил его стратигом недавно завоеванных городов Серре и Мельник. Он также был хорошим воином, и его любили солдаты, в том числе латинские наемники, без которых не обходился ни один захват власти. Палеолога схватили и привлекли к императорскому суду, но показания с чужих слов против него оказались сомнительными, и он был оправдан. Чтобы показать, что не держит на него зла, Иоанн отдал замуж за Палеолога свою внучатую племянницу Феодору и назначил его командовать латинскими наемниками.