Сбоку полыхнуло ослепительным светом. Дикий крик оборвался. Грок с Вартой медленно повернулись. Первым посмотрел на полянку орк. После чего убрал руку от глаз рыси.

Чини стояла перед ними рослой, гибкой девушкой с телом с осиной талией. Локоны свободно свисали ниже плеч, цвета чистого серебра. Не седая старуха, но половозрелая девушка с волосами цвета стали и туманного неба. Веснушки на белом лице подчёркивали ямочки на щеках. Она улыбалась от уха до уха. По внешнему виду казалось, что морская свинка не спала годами в кармане рубахи, а только и делала, что ежедневно тренировалась в акробатике и растяжках. Пронзительно синие глаза светились мягким, тёплым светом. Таких зрачков не могло быть у человека. Ни один житель Варленда не имел глаза цвета поверхности моря в тихую погоду.

Чини осмотрела руки, потыкала себя пальцем в плечо, ущипнула, ойкнула, пошкрябала кожу животе (отличный пресс!) и остановила ладони на груди, долго в задумчивости щупая розовые ореолы сосков.

— Не плохо. Совсем не плохо. Почти так же, как должно было быть, если бы я тренировалась с вами, — подняла пронзительные глаза на орка Чини и подмигнула — Повоюем, зелень? Может я и на мечах не плоха?

Грок ощутил, как щеки заалели, кинул в Чини походную сумку:

— Конечно, повоюем, мохнатая. Прикройся только сначала… — орк повернулся к Варте, договорил, — … а то Варта раздумала превращаться. Трясешь тут своими сиськами, честных зверей пугаешь.

Варта фыркнула, отвернувшись:

— Нужны вы мне больно, — и добавила грустно, — князя верните.

— Что? Князя?, — Поперхнулась Чини, нисколько не стесняясь своей наготы. — А кстати, где этот спаситель мира? Орешками хочу накормить. А лучше недельку пусть на зелени посидит.

Грок отмахнулся, направился к лагерю.

— Не спрашивай. Пойдёмте лучше мясом вас обоих накормлю. Хищники вы мои любознательные. Да и одёжку тебе надо справить какую-никакую, а то не посмотрю, что ты человек.

— Фу-у, зеленятина, ты что на меня возбуждаешься что ли? Я же под твоей подмышкой не один месяц провела. Как вспомню твой храп, понимаю, что ты для меня только как брат.

— Похоже, ты полностью превратилась в женщину.

Рысь снова фыркнула, скрылась в кустах, обходя орка со стороны. А Чини перекинула лямку сумки через плечо, потянулась, вздыхая полной грудью. Ей было как никогда свежо, но ветер с непривычки морозил. В шерсти было теплее.

«Одежда? Как же за восемь лет я отвыкла от этого слова. Какие-то неудобные рубахи, портки. Ужас!». — Мелькнуло в голове.

Чини проводила взглядом проползающую змею, хмыкнула, вслух припоминая:

— Я же тоже Академию закончила! А ну-ка, а ну-ка. Как там на трансформации говорили? Печать вверх и магию земли? Одежду значит надо бы, — почесала затылок, припоминая уроки. — Как там Андрен на уроках шкуры с мышек снимал?

Чини отчаянно зашептала, замахала руками, как мельница под сильными порывами ветра. В голове всплыли образы одежды из змеиной кожи. Главное — намерение и создаваемый образ. Это же просто!

Змея замерла, обездвиженная. Затем резко распрямилась, ставшая прямой, как стрела. Увеличилась в размерах, раздулась, как бычий пузырь и так же стремительно… взорвалась, разлетевшись кусками по округе.

— Да уж… — виновато протянула Чини, отряхиваясь и быстро семеня в сторону полыхающего костра. — Надо бы подучить. Пусть лучше одеждой займутся надёжные руки орка. Грок! Ты лифчик мне сделаешь?

Орк не ответил. Он уже вспорол убитого намедни кабана и снял шкуру. Острый нож нарезал на необходимые куски, вывесил сушиться у костра. Утром орк сошьёт, чем морской свинке в новом обличие прикрыться.

Чини подсела к костру, прикрываясь сумкой. С непривычки плюхнулась на пятую точку прямо на землю. В зад тут же впилась щепка, что осталась после рубки дров. Чини подскочила, нарезая круги у костра под одобрительный смех двоих спутников.

— Что, Чини, снова вдохновение?, — Хихикнула Врата. — Так ты с песней! Песню давай!

Девушка остановилась и в раскорячку уселся на бревно, запутавшись в ногах, как неразумная сороконожка. Грохнулась на землю. Жалобно обронила:

— Какие вам песни, зверье неразумное?

Рысь отмахнулась, больше прислушиваясь к манящим запахам жаренного мяса. Желудок тут же стал бросаться на рёбра, напоминая, что он есть и его не стоит недооценивать, а то проломит рёбра парой мощных ударов и кинется на истекающие соком куски самостоятельно и переварит в момент.

Орк перевернул нанизанные на сырые палочки куски и бросил Чини серые ножны с полковым ножом. Чини рефлекторно поймала их на лету. Человеческие рефлексы в ней не умерли. Всё прочее вспомнит.

Рысь замолкла, глядя, как расколдованная бережно зажала в руках кусочек семейной истории. Прощальный подарок отца, сгинувшего на войне с варварами, был всегда рядом, но как давно он не был в её руках.

По щеке Чини покатилась одинокая слеза. Горячо зашептала, не сводя глаз с острия ножа:

— Я всё-таки выдержала испытание судьбы. Я держу нож отца в своих руках. И это больше не беспомощные лапы.

Синие глаза подёрнулись дымкой, но поймали трёхцветное безобразие зрачков рыси. Бывшая морская свинка обратилась к рыси.

— Варта, Андрен найдёт лекарство. Ты вновь станешь прекрасной девушкой, а мы найдём Андрена.

— Ага, — кивнул орк. — Что там дальше по убывающей степени важности? Флакон, Андрен, одежда, Империя, а потом и спасение Варленда заодно. — Орк подмигнул обоим, протягивая палочки с нанизанным мясом Чини и остужая в руках мясо для рыси.

— Не боись, зелень, не забудем и про мир, — ответила Чини с набитым ртом. Обжигаясь, хватала куски быстрее, чем огонь поглощает сухую солому. Слеза на щеке высохла. Широкая улыбка гуляла на лице. — Боги, как я давно не ела мяса!

— Ты много только сразу не ешь. Вообще неизвестно, как твой организм к мясу отнесётся. Восемь лет срок не малый. Не факт, что новое тело сразу вот так всё примет, — напутствовал орк.

— Угу.

Варта печально улыбнулась, наблюдая здоровый аппетит лучшей подруги князя.

«Она дольше ждала. Заслужила выздоровления. Ничего. Придёт и моё время. Осталось то чуть-чуть. Андрен ведь уже в пути. Князь, ты ведь скоро вернёшься? Боги сохранят тебя?».

Двойной пограничный мост.

Дорога ложилась под ноги стремительная, быстрая и беспощадная к молодому императору. Вассал третий день почти бежал за сюзереном, всякий раз вспоминая и мысленно благодаря орка, за то, что сладил ему новые кожаные сапоги.