Все выкладки Перека сводились только к деньгам. Только. Что выглядело страшновато – неужто весь мир западнее белорусско-польской границы повернут на дензнаках? А как же что-нибудь для души, за деньги не покупаемое?

Для начала Славику предложили «продать» Дверь. Мы вам предоставляем любую жилплощадь любых размеров в любой точке мира, обеспечиваем безбедную жизнь до глубокой старости, а ваша квартира переходит в собственность… Ну, скажем так, посредника. Потрясенный Славик тотчас послал мосье Перека и его боссов дальше Северного полюса, не стесняясь в выражениях и используя фигурные словеса, которые и не каждый русский поймет. Что еще у вас в запасе, господин хороший?

Господин начал стращать – набивал себе цену. Обрисовал, насколько круты Грау. Славик безукоризненно парировал: если круты, то почему под вашим контролем так мало Дверей? Перек контратаковал, с ехидным смешком напомнив, что даже начальники отдела Google могут оказаться на улице, если…

– Но я ведь не начальник отдела? – мило улыбнулся Славик. – Фирма, в которой я работаю, выживает с трудом, да и какая может быть карьера у токаря? Сами подумайте? У вас два варианта: или убить меня, как вы убили Гончарова, или со мной договориться. А договориться будет о-очень сложно. Особенно в случае, если вы хотите получить помощь… Теперь объясните, зачем понадобилась эта показательная казнь? В моем доме, так, чтобы видели все и каждый? А спустя два дня появляетесь вы и с невинным видом предлагаете сотрудничество. Будто ничего и не случилось? Припугнуть меня можно было и не столь радикальными методами!

– Гончаров в последнее время развил ненужную активность, – сказал Перек. – И чересчур пристально интересовался чужими делами. Обычно аргусы менее деятельны, ведут себя скромнее, не привлекая лишнего внимания… Этот оказался пассионарием – нас вполне устраивал статус вооруженного нейтралитета с аргусами, до прямых столкновений дело доходит крайне редко, но господин Гончаров сам спровоцировал этот инцидент. Скажу прямо: он начал противодействовать крупному проекту, который мы как раз должны сейчас обсудить и привлекать к своим планам других аргусов. С вами разговоры на эту тему тоже велись?

– Нет, – искренне ответил Славик. – Гончаров намекал на крупные аферы Грау с вывозимыми оттуда историческими раритетами и ценностями, но про конкретную акцию речи не шло. Вы наконец расскажете, в чем дело? Хватит ходить вокруг да около – надоела пустая болтовня и грозные словеса.

– Жаждете подробностей? В настоящий момент проект находится на той стадии, когда заканчивается теоретическая разработка и анализ имеющихся данных и начинается практическая подготовка. Первые шаги. Предупреждаю сразу, проект очень непростой, он рассчитан на длительный срок – от десяти месяцев до полутора лет в объективном времени, и до четырех лет во времени субъективном, то есть по счету той стороны.

– Давайте пока не будем упоминать технические аспекты. Что в итоге? Цель? Полагаю, вы не станете утешать меня байками о сугубой научности и развлекательности проекта? Предположу: вы собираетесь вытащить оттуда исчезнувшие в крайне отдаленные времена сокровища?

– Это лишь часть плана, – согласился господин Перек. – Первостепенная задача в другом. Простите, но я не могу объяснить всё до времени, пока вы не встретитесь с непосредственными руководителями грядущей экспедиции туда и не заключите договор. В мои полномочия входит лишь достижение предварительной договоренности. Если вы согласны, обсудим финансовые условия…

Тут Славик уперся рогом в стену и начал требовать десятую часть. Он сообразил, что предполагаемая добыча может оцениваться шести– или семизначными суммами, ради нескольких слитков золота ацтеков или мумии забытого фараона предприятия такого масштаба не устраиваются – подумать только, акция будет длиться месяцами, а то и годами! Грау задумали что-то очень серьезное, им кровь из носу требуется доступ к одной или нескольким новым Дверям… Значит, они вынуждены будут пойти на уступки.

…Господин Перек и Славик расстались с чувством резкой взаимной неприязни, но коммерция есть коммерция, эмоциями в таких делах не руководствуются, это аксиома. Вторая встреча состоится обязательно.

Славик немедленно позвонил Алаверу и попросил зайти в гости – есть новости. Майор пообещал заскочить на полчасика вечером и сразу спросил:

– Они? Неужели так быстро? Завидная оперативность, видать, сильно их прижало… Ждите меня дома.

Дома тем временем царила сущая идиллия: даны оккупировали кухню и что-то наперебой рассказывали Алёне, пытавшейся вносить полученные сведения в ноутбук – вчера пришлось скачать исландские шрифты для WORD, с умляутами, ангстремами и диграфами, относительно точно передающими сверхархаичное произношение Трюггви с Кетилем. Алёна как филолог быстро усвоила, какое невероятное сокровище попало к ней в руки – живые носители древней культуры и вымерших диалектов, да с их помощью можно десяток диссертаций защитить!..

– Чем занимаемся, – осведомился Славик, устроившись за столом. – Как погляжу, вы тут не скучаете?

– У меня цивилизационный шок, – пожаловалась Алёна. – Они рассказывают совершенно неизвестные, не сохранившиеся саги. Снорри Стурлусон по сравнению с Трюггви – жалкий подражатель и бездарность!

– Это какой Снорри? Из Рёриковой дружины, что ли? Ты откуда его знаешь?

– Книжки читай, тупица! Это исландский поэт тринадцатого века, благодаря его книгам мы получили представление о мифологии и истории северных народов! Однако Снорри сумел записать лишь малую часть саг и преданий – я решила проверить, как даны отреагируют на уже известные в их времена стихи, к примеру висы знаменитого скальда Эгиля Скаллагримсона, а они в ответ начали потчевать меня уникальными сагами, о которых теперь никто не помнит, даже упоминаний в литературе нет! Третий час сижу, записываю… Какой материал! Мечта любого медиевиста и филолога! Песня!

– Они сказали, зачем приперлись? Двое суток в городе, а по делу – ни слова! Может, просто решили навестить?

– Просто так в их мире ничего не делается, всякое действие имеет смысл, разве что даны не торопятся, полагая спешку неэтичной. Спроси их сам – долг гостеприимства мы выполнили, гости оценили наше радушие, теперь можно объясниться.

– Вот и переведи, то, что сейчас сказала.

– Начинай всерьез учиться языку, я толмачом к тебе не нанималась…

Даниры выслушали, покивали, стали серьезными. Осведомились у Слейфа-гасти, можно ли увидеть старого Вигольва Сигурдсона, бонда? Он мудрый человек, это Трюггви известно, кроме того, Вигольв близок к богам и слышит их волю. Мы пришли в Петерсборг говорить с ним.

Та-ак. Новости одна интереснее другой. Оказывается, Гончаров близок к богам Асгарда, в которых никто всерьез не верит последние восемьсот лет. Опять иносказания, обожаемые скандинавами? Видимо, Трюггви подразумевает особые способности аргуса? Допустим.

– Скажи им, что Вигольв-бонд погиб в бою и сейчас пирует с богами в Вальхалле. Я его наследник, пусть говорят со мной.