— А разве он плохо с ней обращается? — Мишель не удержался от вопроса, заметив, как нахмурился его друг.

— О нет, он целиком посвятил себя Джинни и не отходит от нее ни на шаг, — отозвался Пьер, — но дело не в этом. Проблема в самой Джинни, и именно поэтому меня интересует твое мнение. Ты же знаешь ее еще с Мексики, не так ли? И встречался с тем человеком, за которого она вышла замуж?

— Она дала понять, что собирается с ним развестись, — заметил Мишель, — и, конечно же, я не стал совать нос в чужие дела!

— Но разве она счастлива с лордом Тиндэйлом? — настаивал Пьер. — Впрочем, он кажется порядочным человеком, хотя немного староват для нее. Он богат, но все же… все же я чувствую, что самой Джинни чего-то не хватает!

— Но она стала спокойнее, чем прежде, — заметил Мишель, — но подумай, как Джинни может предаваться прежним развлечениям, если… — он замялся, — если она ослепла! — Сказав это, он почувствовал, как у него сжалось сердце.

Джинни! Веселая и смеющаяся, с чувственным нежным ртом; Джинни, сверкающая изумрудно-зелеными глазами; Джинни, изящно вальсирующая вместе с ним на балу, — как только могла произойти эта трагедия! Если во всем этом виноват тот бандит, что был ее мужем, — ну, тогда он напомнит о себе этому ублюдку! Но ведь она так спокойно объяснила ему, что ее слепота лишь временная и Ричард покажет ее знаменитому венскому доктору, который обещал помочь. Она, без сомнений, полностью доверяла Ричарду, который и сам был врачом. Даже сейчас Мишель испытывал жгучую ревность, представляя себе этого человека в страстных объятиях Джинни. О Боже, какой любовницей она была! Иногда Мишель чувствовал, что, несмотря на боль, которую она ему причинила, он отдал бы все, только бы повернуть время вспять!

И у Джинни неожиданное появление в замке Мишеля вызвало вереницу воспоминаний. Бедный Мишель! Джинни надеялась, что он не обиделся, когда, поговорив с ним несколько минут, она удалилась, объяснив, что ее ждет портниха, и пообещав встретиться с ним за обедом. Интересно, ему с ней тоже неловко? Пьер наверняка предупредил его обо всем. Да, она трусиха и предпочитает жить в том замкнутом, безопасном и счастливом мире, который создал для нее Ричард. И у нее нет потребности в чем-то еще, особенно в воспоминаниях.

Сидя у окна в удобном кресле, Джинни ощущала на лице и плечах горячие лучи послеполуденного солнца. Легкий ветерок доносил аромат роз и запах гаванских сигар. Это курят Ричард и его гости. Заботливая тетушка Селина отвела им целое крыло старинного замка, «так что вы можете чувствовать себя свободно, как у себя дома, дорогая Джинни», сказала она.

— Главное, что вы счастливы, и только это важно, — заметил Пьер.

Трудно представить, что молодой человек, который всегда был для нее «кузеном Пьером», ныне стал знаменитым юристом и дипломатом и, как уверяют, займет место в правительстве! Но для нее он совсем не изменился.

Под ее окном располагалась каменная терраса, затененная кронами старых деревьев. Приезжая в этот замок, принадлежавший семье ее матери, Джинни любила сидеть на этой террасе. Сейчас для нее настали не слишком счастливые времена, зато у нее есть Ричард и дети. «Мы — семья!» — радостно говорил ей Ричард, и это было правдой. Не желая признаваться в этом даже себе, Джинни втайне мечтала об увлекательной бурной жизни, совсем не такой, как сейчас.

Издалека до Джинни донесся радостный смех ее близнецов, и она улыбнулась. Пьер обещал нарисовать их. Как хорошо она помнит тот день, когда он начал писать ее портрет!

«Возможно, его гости наконец-то собираются уезжать», — подумала она, прислушиваясь к голосам, которые стали громче: мужчины вышли на террасу.

— Она прозреет? — спросил кто-то, и Джинни затаила дыхание, ожидая ответа Ричарда.

— Когда будет готова к этому. У нее нет никаких физических повреждений. Скоро я покажу ее моему венскому другу.

Голоса замерли. Скоро Ричард придет к ней. К любви нельзя относиться несерьезно, так же как и к доверию. Доверие! Опять это слово!

Ричард вошел в комнату, горячо обнял Джинни и весело сказал:

— Итак, дорогая, все решено! Если ты успеешь собраться, мы можем уехать на этой неделе.

Он встал на колени перед креслом, взял ее за руки и начал говорить о предстоящем путешествии.

Слушая Ричарда, Джинни пыталась представить себе путь, который им предстоит совершить. Из Франции в Австрию — ну, в этом нет ничего необычного, в Вене она уже была. Там они проведут по меньшей мере неделю…

— И мы потанцуем под музыку Иоганна Штрауса-младшего, причем мне будут завидовать все мужчины! — воскликнул Ричард.

Она улыбнулась, забыв, зачем они направляются туда. Из Вены они проследуют в Венецию.

— Ты никогда не была в Венеции? Тогда мы должны обязательно остановиться там. Это красивейший город в мире!

— И ты покатаешь меня на гондоле при лунном свете? Это так романтично…

— Я сделаю даже больше, дорогая, — прошептал он.

Ночью, прислушиваясь к глубокому и ровному дыханию Ричарда, Джинни мысленно проделала оставшуюся часть путешествия. Они поплывут по Адриатическому морю, останавливаясь в итальянских портах, а затем направятся в Грецию. На острове Миконос находится великолепная белая вилла, с которой открывается вид на Эгейское море, — Ричард хотел купить ее у своего друга-турка.

— Видишь ли, дорогая, турок не слишком жалуют в Греции, и потому мой друг не хочет возвращаться туда. Думаю, мы сможем брать с собой детей на лето, и вы все очень полюбите этот остров!

— Не сомневаюсь. Расскажи мне что-нибудь еще.

Он стал рассказывать, как они поплывут через Дарданеллы в Мраморное море и наконец окажутся в Стамбуле.

Джинни ворочалась в постели, удивляясь тому, что никак не может заснуть.

Почему приготовления к путешествию кажутся такими долгими? Теперь, к счастью, все было уже позади: экипажи, отели, арендованные виллы, венецианские гондолы и долгие, скучные наставления о турецком этикете, изучение нескольких обиходных слов и выражений. Наконец-то она на Крите! Здесь к ней пришел высохший мрачный старик, имам, как объяснил ей Ричард, святой человек. Он собирался познакомить ее с учением пророка Мухаммеда.

— Ты хочешь, чтобы я…

— Я прошу тебя внимательно его выслушать и повторить за ним некоторые слова. Это просто, любимая, и ни к чему тебя не обязывает. Но лучше, если мы приедем в Стамбул, уже вступив в брак по законам шариата. Это облегчит нам жизнь.

Конечно, он был прав. Ну что стоит ей повторить несколько слов, смысла которых она даже не понимала? Почему бы не сделать такую мелочь, чтобы доставить удовольствие Ричарду?

— Странно, что ты все еще хочешь жениться на мне! Я могла бы остаться просто твоей любовницей.