— Нам с сестрёнкой обновишь и Бимкиных хозяев порадуешь, — тараторила Вася. — На твой вкус и фантазию. А я могу попрактиковаться на вашей кухне, пока ты работаешь или отдыхаешь.

Аня приобняла враз замолчавшую Василису.

— Спасибо, — она передала пакет протянувшему за ним руку Егору. — Компанию мне составь, но, Вась, если ты начнёшь творить волшебство на кухне, то меня точно отправят обратно в общагу.

Вася хихикнула. Егор прищурился. Удивленно, с мелькнувшей радостью и облегчением. Аня улыбнулась и смутилась от собственных слов.

Как и говорил Егор, с ней пообщался юрист. Более Аню не беспокоили. Она пыталась выяснить у Егора подробности, но он качал головой, ограничивался общими фразами и просил её сосредоточиться на приятных делах, наверстать вышивку и вернуться к начатому проекту.

Она пыталась заниматься всем как прежде, но он видел, как нелегко ей это давалось. Она пила таблетки, рисовала, иногда готовила, ходила гулять, встречалась с Василисой, которая тоже смотрела на неё проницательно, но с расспросами не приставала.

— Ань, не надо делать вид, что всё хорошо. Потому что я вижу, что не всё хорошо. И твоя уязвлённая гордость давно бы пришла в себя, если бы ты вдруг шмякнулась с мотоцикла. К тому же, я уверена, что падения случались с тобой не единожды. Не хочешь рассказывать — ты знаешь, что я не полезу в душу. Но я здесь, если вдруг передумаешь.

Аня кивнула, быстро и крепко приобняла Васю. Подруга стиснула её и прошептала в ухо:

— С Егором у вас что-то разладилось?

Аня ответила тоже шёпотом:

— Нет. С чего ты взяла?

Василиса отодвинулась, сжала локти Ани.

— Он ходуном вокруг тебя ходит. Не то, что пылинки сдувает — он долететь им до тебя не даёт. А ты постоянно о чём-то думаешь. Вроде бы здесь и не здесь.

Аня потёрла лицо.

— Он вбил себе в голову, что один во всём виноват. Я пока не знаю, как его переубедить, — и перевела разговор на Бимку, услышав, что вернулся Егор.

Когда проводили Васю, Егор уселся на подоконнике, наблюдая, как Аня убирает со стола. Прошла неделя после выписки. Она поправилась физически. Вернулся нормальный цвет лица, проскальзывали шутки, она начала выходить на улицу и стало появляться завершённое рукоделие.

Однако, она не оправилась. Порой её альбом перелистывался всего на одну страницу с его приходом. Ижик жил под присмотром Михалыча. Аня знала, но пока ни разу не навестила ни того, ни другого. Ей все передавали приветы. Она принимала их, высылала в ответ с мимолётной улыбкой, но не стремилась к личной встрече. Она уходила в себя, глядя в окно или сидя рядом с Егором на диване. Он старался не оставлять её одну надолго, соблюдая негласные смены дежурства с Василисой. Аня всё время тянулась к нему, приваливалась, прислонялась, искала руку, переплетала взгляды и дышала в унисон. С какой-то жизненной необходимостью. Он чувствовал, как моментально каменело её тело, стоил его руке сползти на её живот. И в то же время, она сильнее вжималась в него, ни разу не откатившись на другую половину кровати или отослав его спать на диван. Он попробовал предложить ей поговорить о беременности, но она так сильно побледнела, что он испугался и пообещал дать ей столько времени, сколько понадобится, и не настаивать. При этом, она берегла его, справляясь с грузом произошедшего сама, чем одновременно восхищала, пугала и приводила его в отчаяние.

— Мы можем забрать Бимку к себе.

Аня звякнула блюдцами.

— Не думаю, что он обрадуется смене привольного просторного двора на стены городской квартиры. Он уже обжился и ему там хорошо, — она скользнула по Егору просветлевшим взглядом. — Всё равно спасибо.

— Ань, я не против животных, — он спрыгнул на пол.

Она неловко поставила чашку, и та чуть не разбилась.

— Егор, я не хочу никого заводить, — выдала пулемётной очередью и осеклась.

Он двинулся к ней. Она кинула ему полотенце через плечо.

— Вытри, пожалуйста, насухо столешницу и настрой тот детектив, который мы уже третий вечер собираемся посмотреть.

Втайне от Ани Егор условился с Василисой, что она приедет к ним на полдня в воскресенье. Утром сослался на срочные дела, а сам уехал в деревню.

Он легко нашёл нужный дом. Зашёл в приоткрытые ворота. Хозяин гаража выглянул навстречу с крыльца, вытирая руки. Егор остановился. Мужчины молча смотрели друг на друга. Васька указал головой заходить и скрылся внутри мастерской. Егор проследовал за ним, кинул взгляд на чердак — видимо, о нём говорила Аня. Он живо представил её здесь, немногословную, ворчащую на разбросанные детали и оживляющую своим присутствием эту совсем не женскую обстановку. Представил и без приветствия начал говорить. Васька слушал, не перебивая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Егор рассказал ему честно. Всё.

— Разрывает меня изнутри. Я источник её бед, хотя не хочу этого. И отпустить её не могу. Если даже попробую, предам её этим и поломаю. Я хочу для неё любой радости. Пусть секундной. Ты для неё в радость. Поэтому я за тобой приехал, — закончил и добавил: — Можешь морду мне набить, только поехали.

— Могу. Но не буду, — Васька присел на высокий стул у верстака. — Она расстроится. А ты же хочешь устроить ей радость.

Снова взгляд во взгляд. Егор успокоился. Вот такая рассудительная верная поддержка нужна сейчас Ане. Он проглотит свою чёртову ревность и желание спрятать его девочку от всего мира, только бы этот здоровяк помог вдохнуть в неё ещё толику уверенности.

— Дай мне полчаса, — Васька встал, отбросил на полку тряпку, которую продолжал держать в руках. — Располагайся пока.

— Я покурю у машины, — Егор развернулся к двери. — Выходи, как соберёшься.

Всю дорогу ехали в молчании. Оно не тяготило, по-своему объединяя их одной целью.

— Анька — моя недостижимая высота, — заговорил Васька на подъезде к городу. — Я сразу это знал, когда мальчишкой увидел её на качелях в школьном дворе. Она взмывала высоко, подол платья взлетал, но ей было наплевать — она взлетала следом. Я на качели-то взобрался, только чтобы ещё рядом с ней побыть, хотя высоты до тошноты боялся.

— Переборол свой страх? — спросил Егор, крепко сжимая руль.