Миша и Маркиз поплелись за Маком. Миша пытался думать о Кате. Он давно был влюблен в нее, с самого детства, когда выяснилось, что у их родителей рядом не только квартиры, но и дачи, и что можно здорово проводить время вдвоем, наблюдая за насекомыми через лупу, носясь по округе на великах и уплетая плюшки у обеих бабушек.

Мише хотелось вспомнить о Кате как можно больше чудесных вещей, чтобы как-то загладить свою вину перед ней: ведь он виноват в том, что ее похитили. Не оставь он ее тогда под дождем одну…

– Вжинь! – скрипел «стик».

– Прекрати! – не выдержал Миша.

Но Мак только сильнее надавил, и «стик» оставил за собой неглубокую белую полосу.

– Прекрати немедленно! – крикнул Миша. – Хватит вести себя так, будто мы виноваты в том, что ни один владелец грузовика нам не подходит.

– Тем более что мы опросили только д-двоих белорусов, – добавил Маркиз, – в списке еще р-работник из уголка Дурова. Некий Родзевич.

Маркиз помолчал и добавил:

– Правда, он арендовал г-грузовик без надписи «хлеб» и с российскими номерами.

– Но это зацепка, – сказал Миша, – Мак, ты же сам это сказал! Проверим этого работника, а потом будем искать владельцев-папуасов.

Мак молча скреб «стиком» железную стену.

– Хватит! – хором сказали Миша и Маркиз.

– А вас не бесит, что мы никак не можем ее найти? – сказал Мак.

– Бесит. Но мы только начали, – ответил Миша.

– Дурацкое начало. Меня все это раздражает. Никаких активных действий. Какое-то мямленье. «Извините, а где вы были вечером 12 сентября?». «В «Ашане» закупался продуктами на неделю». «Ах да? Извините». Да надо им всем морду бить сразу! Пусть признаются!

– Мак, так нельзя, – возмутился Миша, – мы можем оскорбить невинных людей.

– Ты вообще права голоса не имеешь, лузер!

– Почему это?

– Потому что ее из-за тебя похитили! И ты не можешь морду за нее набить! Не зря она тебя бросила.

– Никто меня не бросал, – выговорил Миша.

– Сам сказал, что она тебя прогнала! Ясно за что! За то, что ты мямля!

Звук, издаваемый «стиком», казался невыносимым. У Миши что-то лопнуло внутри. Он выхватил проклятую палочку и отшвырнул в сторону.

– Да как ты смеешь! – возмутился Мак и пнул Мишу в бок.

– Не ссорьтесь, – попросил Маркиз.

– А мы не ссоримся, – сказал Миша, – он просто завидует, что я с Катей дружу.

– Да плевал я на вашу дружбу! – завопил Мак и бросился на Мишу с кулаками.

– Не ссорьтесь, – растерялся Маркиз, но ребята принялись мутузить друг друга по бокам и шее.

Мак схватил Мишу за плечи, но тот вывернулся и встал в стойку. Со стороны их драка выглядела смешно, как движения выдуманной борьбы «баритсу» профессора Мориарти и Шерлока Холмса. Мак кружил вокруг Миши, тот крутился вокруг своей оси. Но Маркизу было не до смеха.

– Не ссорьтесь, – в последний раз попросил он и посмотрел на часы.

Мак все-таки исхитрился, схватил Мишу за пояс и, пользуясь преимуществом роста, поднял его и прижал к гаражу. Миша пнул Мака ногой, и тот выпустил соперника. Однако Миша при падении не устоял, а упал на землю, здорово ударившись затылком.

– Эй! – испугался Мак и протянул Мише руку: – Ты жив? Сотрясения нет?

Миша посмотрел на Мака и вдруг засмеялся. Мак побледнел.

– Да нету, нету, – успокоил его Миша, потирая затылок.

– Фух, напугал, – улыбнулся Мак, – думал, у тебя истерика. Баран.

– Сам ты баран, – хмыкнул Миша, – как будто мы не сможем с ней вместе дружить, когда найдем. Она все равно влюблена только в свою Свити. Ну еще и в орланов-белохвостов.

– Погоди…

Мак обернулся.

– А где Маркиз?

Миша с трудом поднялся.

– Странно, – пробормотал он, – опять исчез. Он вчера тоже в это время куда-то смотался.

– Не нравится мне это, – нахмурился Мак.

– Это странно, – согласился Миша, – а еще знаешь что? Я вот сейчас головой стукнулся и вспомнил: мне в грузовике еще что-то необычным показалось, кроме номеров.

– Что?

– Не помню.

– Может, тебя еще раз головой стукнуть?

– Не надо. Так и до сотрясения недалеко. Может, само вспомнится?

– Само не вспомнится. Я найду метод улучшить память в Интернете сегодня же. Заодно попробуешь вспомнить сами номера. А еще, может, разговорим не только тебя, но и нашего человека-невидимку.

Мак повернулся в сторону метро, куда, наверное, двинулся Маркиз.

– Займусь поисками прямо сейчас, – продолжил Мак, – наконец-то активные действия начались.

– А битье морд все-таки помогает достичь результата, – согласился Миша, почесав затылок, – надо поделиться этим способом с ребятами на зимних играх.

Меня разбудила страшная головная боль. Как будто по голове ударили тупым тяжелым предметом. Ломит везде: в висках, по линии лба, в затылке. Что эти гады подмешали в чай?

Я повернула голову к окну и заморгала. Светло. Еще день. То есть время есть.

Надо найти лисенка, где бы они его ни спрятали. Да и как можно спрятать живое существо, чтобы оно себя не выдало? Хотя можно усыпить, как и меня. Но мой нюх еще меня не подводил. Я чувствую даже на кухне горько-пряный запах лисьей шерсти.

Я поднялась, взяла со стола рацию. Нажала на кнопку. Голос у Информатора оказался тихий и даже приятный.

– Слушаю.

– Здравствуйте. Мне нужно в туалет.

– У вас три минуты.

Я положила рацию и не сдвинулась с места. Через секунду из рации послышался писк.

– Слушаю.

– Вы никуда не пошли.

– Почему же, я в коридоре. Вы просто не слышите шагов.

Послышался вздох.

– Это невозможно, – сказал Информатор, и я сразу ему поверила.

Итак, у меня три минуты. Справлюсь. Громко топая, я вышла в коридор. Представила, как ухмыляется внизу Информатор. Дверь в комнату, обычно плотно закрытая, была приоткрыта. Мне везет! Только бы не заскрипела… Двойное везение! Может, пойти потоптаться в туалете, чтобы он услышал?

Зазвонила рация.

– Вас не слышно в туалете.

– Иду! Засмотрелась в зеркало.

– В туалете тоже есть зеркало. И освещение. Две с половиной минуты.

Я поборола желание отшвырнуть рацию и броситься бегом в комнату. Вместо этого заскочила в туалет, положила рацию на раковину, потопала там, а затем, сняв кроссовки, вернулась в коридор. Звонка не последовало.