Клер ощетинилась.

— Если постояльцам что-то не нравится, пусть тогда ищут себе другой отель. Потому что никто, повторяю, никто не будет мне указывать, что мне делать или не делать здесь. Это, если вы вдруг забыли, мой собственный отель, так что если постояльцы, или служащие, или еще кто-нибудь с чем-то не согласны, они вообще могут сюда не приходить.

С этими словами Клер развернулась и ушла.

— Чтоб меня! Это я называю «поставить на место». Вот вам и маленькая принцесса. По ней никогда не скажешь, что у нее на уме.

— Хм, — ответила Мэри. — Думаю, на это есть свои причины. Но я считаю, что наша маленькая леди совсем не та, за кого себя выдает.

— Что ты хочешь этим сказать? — Бетти навострила уши.

Оглянувшись и убедившись, что кроме них и нескольких покрытых накрахмаленными скатертями столиков в столовой никого нет, Мэри перешла на шепот.

— Ты сама подумай. Клер живет здесь уже столько месяцев, а что мы о ней знаем?

— Ну, то, что ее родители погибли в автокатастрофе и…

— Вот именно, «и…»! Ты когда-нибудь слышала, чтобы она говорила о том, откуда приехала?

— Нет, не слышала, — согласилась Бетти.

— А слышала хоть раз, чтобы она рассказывала о своей семье? Или хотя бы о друзьях, если уж на то пошло? Подумать только! В ее возрасте у всех девушек есть друзья. А ее день рождения пару недель назад? Мы бы так ничего и не узнали, если бы она не принесла этот торт и не пригласила нас к себе на чай. Ей же исполнился двадцать один год! Совершеннолетие. А я не видела ни одной поздравительной открытки. И есть еще кое-что странное в ее поведении. Я заметила, что раз в неделю, когда у нас новый заезд постояльцев, она целый день словно на иголках. Как будто боится, что сейчас в дверь войдет кто-то знакомый.

Женщины ненадолго замолчали. Затем Мэри нарушила тишину громким шепотом:

— И еще странно, что она никогда никуда не выходит. Я хочу сказать, никуда дальше ближайшего магазина, да и то старается вернуться как можно скорее. Словно боится с кем-то встретиться.

— Но от кого станет прятаться такая молодая девушка? — недоумевала Бетти. — Думаю, ты все это нафантазировала. Должна признаться, Клер действительно довольно замкнута, но она ведь недавно потеряла семью и еще не оправилась от удара. Это все объясняет, в том числе и ее несдержанность, и страх, который появляется в глазах Клер, когда она думает, что ее никто не видит.

— Думай как хочешь, — фыркнула Мэри, вставая из-за стола. — Но я говорю, она не та, за кого себя выдает.

— Ну что ж, поживем — увидим, — мудро рассудила Бетти, и женщины разошлись по своим делам.

Клер захлопнула дверь своей квартиры и стиснула кулаки. Да кем эта Бетти себя вообразила, вмешиваясь в ее дела? Гнев исчез почти так же быстро, как и возник, и на глаза навернулись слезы. Она знала, что слишком грубо повела себя с Бетти. В конце концов, ничего, кроме добра, Клер от этой женщины не видела. Как и от Мэри. Возможно, в этом вся проблема? Клер сознательно отталкивала от себя всех, кто ей начинал нравиться. «С этого дня я стану держать дистанцию», — решила она.

Честно говоря, слова Бетти не были лишены здравого смысла. Возможно, идея завести здесь собаку и впрямь не самая лучшая, но теперь ничто не могло заставить ее изменить свое решение. Она дала Кристиану Мюррею слово и теперь не могла дождаться, когда сможет забрать песика домой. С ее точки зрения, она собиралась завести себе друга.

Днем, после еще одного звонка Кристиану, она пошла в магазин и купила ошейник с поводком, пакет собачьей еды, корзинку, в которой пес мог бы спать, и еще кучу разных мелочей, которые, по ее мнению, могли пригодиться собаке. Вечером она снова позвонила ветеринару, и на этот раз Кристиан заверил ее, что с песиком все в порядке и его можно забрать домой. Он даже предложил завезти его к ней в отель по пути на очередной вызов. Клер как раз ждала ветеринара, когда ей в голову неожиданно пришла идея назвать собаку Кэссиди. Так звали ковбоя из книжки: Хопалонг Кэссиди. Чем больше она об этом думала, тем больше ей нравилось это имя. Когда почти час спустя к отелю подъехал фургон Кристиана, она вскочила и побежала навстречу. Учитывая, что ему пришлось пережить, песик, выглядывающий из окна машины, казался невероятно бодрым. Клер умиленно на него смотрела. Кристиан Мюррей не только заключил в лубок его ногу, но и выкупал собаку, и теперь узнать его можно было с трудом.

— О мистер Мюррей! — Клер была вне себя от радости. — Он прекрасно выглядит. Вы совершили настоящее чудо.

Он рассмеялся.

— Слушайте, называйте меня просто Кристианом, — настоял он. — Боюсь, на протяжении нескольких недель вы будете видеть меня довольно часто, а мистер Мюррей — это слишком официально звучит. А насчет чуда… Что ж, удивительно, чего только нельзя добиться с помощью воды и мыла.

Он взял из фургона собаку и пошел вслед за Клер. Когда они оказались в гостиной, Кристиан широко улыбнулся, заметив огромную новую корзину для собаки. В нее Клер положила подушку и теплое одеяльце. Ветеринар уложил песика.

— Чтоб меня черти взяли, — пошутил он, — если вы оказываете такой прием всем гостям, я подумаю о том, чтобы остаться здесь навсегда.

Клер улыбнулась, и они некоторое время смотрели на виновника всех неприятностей.

— Я собираюсь назвать его Кэссиди, — объявила она.

Кристиан задумчиво глядел на собаку.

— Знаете, я думаю, это имя ему идет.

Словно соглашаясь с его словами, Кэссиди завилял хвостом. По правде говоря, его нельзя было назвать симпатичным. Туловище у него было небольшое, покрытое короткой бурой шерстью, зато лохматые уши поражали длиной, как и хвост. Но Клер он казался самим совершенством, и, как ни странно, она уже влюбилась в эту собаку. Клер привыкла не подпускать к себе людей, но на животных это правило не распространялось. Должно быть, из-за Тинкера, которого она любила еще в детстве. Когда Клер наконец отвела взгляд от Кэссиди, ее поразил усталый вид Кристиана. Он так и не ложился спать, и после долгого рабочего дня это стало особенно заметно.

— Садитесь, пожалуйста, — предложила она. — Я приготовлю нам попить чего-нибудь горячего. Могу поспорить, что сэндвич вы тоже осилите.

Кристиан благодарно кивнул и без возражений опустился в кресло. Десять минут спустя Клер вернулась из кухни с подносом, на котором лежала горка сэндвичей с ветчиной и стоял полный чайник. Но открывшаяся перед нею картина заставила ее замереть на месте. Кристиан Мюррей крепко спал в кресле, вытянув перед собой длинные ноги. Одна его рука свесилась через подлокотник и лежала на голове спящего Кэссиди. Вместе они смотрелись довольно мило, и Клер некоторое время просто стояла, любуясь.

Кристиана нельзя было назвать красивым, за свою жизнь Клер повидала немало мужчин гораздо более приятной наружности. Но его добрый характер и блеск в глазах затронули неведомую струнку ее души. Она на цыпочках вернулась в кухню и осторожно поставила поднос на стол, стараясь не греметь. Затем сложила сэндвичи в пакет и вылила чай в раковину. «Пусть поспит еще полчаса, а потом я его разбужу», — решила Клер. Ему действительно нужно выспаться. Но когда она наконец решилась осторожно разбудить Кристиана, прошло больше двух часов. Клер потрогала его за руку. Глаза Кристиана широко раскрылись, и он с ужасом уставился на нее.