Не вникая в словопрения, маркиза ждала, когда они закончатся. Устав стоять, она подошла к креслу у камина и присела. На кресле лежали листок бумаги и карандаш. Маркиза машинально взяла их в руки. Она всегда любила рисовать и даже имела талант с легкостью передавать сходство.

Картина, открывшаяся перед ее глазами, показалась ей весьма комичной: крошка-горбун, подобравшийся на стуле, как курица на насесте, и вокруг здоровенные парни с медными рожами. Было чем вдохновиться! И какая радость вновь держать в руках карандаш! Дельфина занялась рисованием.

Погрузившись в любимое занятие, она невольно улетела мыслями далеко-далеко, забыв обо всех опасностях, которые ей грозили, о людях вокруг, которые добивались ее смерти… Как же это было чудесно! Но стоило ей закончить рисунок, как перед ее глазами появилась рука и забрала листок бумаги.

– Ты позволишь, гражданка?

Это был Жером. Он взял рисунок, он его рассматривал. У молодой женщины перехватил горло. Боже мой! Что он скажет? Санкюлот отреагировал самым неожиданным образом: раздался его веселый, заливистый, простодушный смех – громкий и такой успокаивающий. Корт поднял голову от разложенных бумаг и ворчливо спросил:

– Что это тебя разобрало? С ума сошел, что ли?

Жером положил перед ним рисунок.

– Погляди-ка, гражданин президент, как польстила тебе гражданка! Она хочет тебе хорошего. Видишь, каким ты стал красавчиком!

Горбун покраснел, потом побледнел. Казалось, сейчас произойдет что-то ужасное. Дельфина поняла, что пропала. Все, кто был вокруг горбуна, склонились над рисунком. Они узнавали себя, им это так понравилось, что они расхохотались. Смех разрядил гнетущую атмосферу. Корт в конце концов тоже начал хохотать вместе со всеми.

Дельфина искала глаза Жерома. Долго искать не пришлось. Он смотрел на нее, восхищаясь ее отвагой и мужеством. Возможно, и красотой тоже, потому что Дельфина внезапно почувствовала, что краснеет, и опустила глаза, как монастырская послушница, которую поймали во время детской шалости.

Дельфина не знала, какое глубокое, удивительное впечатление произвела она на санкюлота. С первого взгляда на маркизу де Кюстин что-то перевернулось в душе простого каменщика, и он перестал узнавать сам себя. Сколько он себя помнил, он всегда был убежденным патриотом и безжалостным революционером. Он жестоко презирал всех мало интересовавших его «бывших», но теперь он думал только об одном: как спасти от смерти эту удивительную женщину, такую молодую, такую отважную и такую одинокую, потому что у нее не было никого на свете, кто бы мог ей помочь. Славный парень со смущением чувствовал, что для него самого жизнь потеряет всякий смысл, если Дельфина де Кюстин поднимется на эшафот.

Чтобы спасти ее, он придумал ход, внушить который могла только истинная любовь. Ибо, если о его плане кто-нибудь бы догадался, он поднялся бы по кровавым ступеням эшафота первым.

Как член комитета из секции Вожирар Жером имел свободный доступ во все суды, в том числе и в башню Цезаря, где находился кабинет общественного обвинителя, кровавого Фукье-Тенвиля. Да и кто бы вздумал не доверять проверенному патриоту, славному революционеру, который столько раз доказывал свою преданность общему делу и свою ненависть к аристократам, кто телом и душой защищал святую революцию?

В кабинет к Фукье-Тенвилю приносили дела всех тех, кто раньше или чуть позже должен был удостоиться заслуженной смерти. И общественный обвинитель – Жером прекрасно знал об этом – каждый день брал из стопки несколько верхних папок и снабжал палача очередной порцией жертв.

И Жером решил каждый день заглядывать в кабинет кровавого тигра в час его завтрака, потому что, как все смертные, Фукье тоже принимал пищу, и следить, чтобы дело госпожи де Кюстин не лежало наверху.

Конечно, он мог бы унести ее дело и вообще его уничтожить, но это было небезопасно, потому что все дела были на счету, их проверяли и пропажу обнаружили бы очень быстро. Каменщик решил изо дня в день, стараясь избежать опасности, спасать свою возлюбленную. Любовь помогала его отваге и дерзости.

Настал день, когда он получил удар прямо в сердце. Дело, о котором он пекся, лежало в стопке первым. На этот раз Фукье, вернувшись после завтрака, возьмет именно его. Жером облился холодным потом: если бы кто-то задержал его и он не вошел в кабинет, прекрасная Дельфина погибла бы. Он поклялся спасти ее во что бы то ни стало, всерьез подумывая об убийстве Фукье-Тенвиля, если тот вдруг войдет и застанет его на месте преступления. Была не была, Жером не сомневался, что игра стоит свеч!..

Игра Жерома длилась уже три месяца. Три месяца изнурительного волнения, которое недешево обходилось бедному Жерому…

Три месяца безумия для Дельфины. Как было бы отрадно, если бы в то время, когда Жером ради «Королевы роз» рисковал жизнью, она жила бы тихо и достойно. Но нет! В мрачной тюрьме Карме прекрасная Дельфина встретила свою любовь. Она влюбилась в генерала Александра де Богарне.

Генерал не был умелым обольстителем. Его жена, прелестная Роза Таше де ла Пажри, после нескольких лет совместной жизни находила его даже занудным. Но он мог быть и весьма привлекательным, если не пускался в длинные рассуждения. Но главное, он влюбился в Дельфину с той всепожирающей страстью, которая охватывает смертников в тюрьмах на пороге их гибели. Его страсть была настолько пылкой, что Дельфина позволила ей унести себя. Она стала любовницей Александра на грязном соломенном матрасе зловещей тюрьмы… Несмотря на то, что супруга Александра вскоре тоже появилась в той же тюрьме.

Но будущая императрица Франции не обращала большого внимания на своего супруга. Ее тоже раздирали страсти – панический ужас перед смертью и такая же всепожирающая страсть, как и у Александра, но к генералу Гошу. Прекрасная креолка не видела ничего неподобающего в том, что ее муж страстно ухаживает за госпожой де Кюстин. Впрочем, все в этой тюрьме кого-нибудь страстно любили.

Смерть оборвала любовь Дельфины. 5 термидора Александр де Богарне поднялся на эшафот. Ему было тридцать четыре года, и смерть он принял достойно и отважно. Прекрасные глаза Дельфины затмили слезы, которые могли бы разжалобить даже камни. Госпожа де Богарне и ее подруга маркиза де Фонтене, будущая госпожа Тальен, без устали расточали цветы красноречия, чтобы хоть немного ее утешить.

Через четыре дня наступило 9 термидора, день, когда был арестован Робеспьер. Гильотина больше не нависала над Дельфиной, но она стала еще более одинокой, потому что теперь настало время скрываться Жерому. Он ничем больше не мог помочь той, кого любил. Она была спасена, но сам он был в смертельной опасности, потому что считался сторонником Робеспьера.

Тюрьма Карме мало-помалу выпускала своих узников, но госпожа де Кюстин провела в ней еще два месяца. Может быть, о ней все забыли и, может быть, она пробыла бы там и дольше, если бы не старая верная Нанетта Мабриа.

Нанетта знала, что генерал де Кюстин построил в Вогезах фабрику по изготовлению фарфора, и работники этой фабрики всегда были очень довольны своим хозяином. Она написала на фабрику письмо и попросила рабочих составить петицию, прося освободить из тюрьмы несчастную невестку генерала. Рабочие оказались людьми благодарными, они написали такую петицию, и торжествующая Нанетта явилась в Карме за своей хозяйкой и увезла ее домой.